открою. – сказала Амалия, находясь ближе к выходу.
Тая сидела боком к входной двери, и все же мимолетным взором уловила тот момент когда отчим с порога заехал со всего маху Амалии по лицу. Просто так, не говоря ни слова, не дав себя разглядеть, он с такой силой ударил бедную женщину, что та отлетела на целый метр, ударилась спиной об шкаф, и залетела под стол. Тая бросилась в прихожую. Воронков был в неистовом бешенстве, и, как всегда, не понятно по каким причинам. Он озверело набросился на Амалию и принялся избивать ее ногами. Глухие стуки смешивались треском рвавшегося халата. Амалия сжавшись в комок не издала ни единого звука. Тая набросилась на Воронкова сзади. Вооруженная длинной фарфоровой вазой, она принялась колотить отчима по спине. Взбесившийся как дикий зверь Воронков рванул к Тае и схватив ее за горло нанес ей несколько глухих ударов по носу. Тая обронила вазу и начала отбиваться от него, насколько ей позволяли силы. За всю свою жизнь на нее никто и никогда не поднимал руки. И сейчас она сама пребывала в бешенстве от осознания, что ее бьют. Воронков впил свои пальцы ей в горло. Тая издала сухой кашель и истошно захрипела. За спиной отчима мелькнула мамина рука с той же самой вазой. Послышался глухой звук, и после этого перед глазами Таи замельтешили синие и желтые точки. Тая не помнила, как она потеряла сознание, и как потом пришла в себя. Преодолевая боль в голове, она открыла глаза. Тая так и осталась лежать в прихожей рядом с Амалией, которая утирала окровавленный нос, продолжая валяться под столом. Тая подползала к матери, и улеглась под ее боком.
– Ты в порядке? – спросила Амалия таким голосом, словно ничего особенного не произошло.
– Как ты можешь такое спрашивать? – преодолевая удушающую боль в груди, спросила Тая.
– Будешь винить меня? Валяй. – сказала Амалия.
Тая подняла голову и посмотрела на мать. Она лежала опухшая и окровавленная, но в глазах ее не читалось ни малейшего намека на отчаяние или хотя бы сожаление. Тая впервые почувствовала необъяснимую злость на мать.
– Что с тобой такое? – выпалила она, удерживая слезы. – Почему ты такая? Почему ведешь себя так, словно наслаждаешься своими мучениями? Тебе что нравится быть жертвой? Нравится когда с тобой обращаются как с собакой?
– Перестань Тая. – холодно перебила ее мать. – Ты ведь ничего не знаешь.
– Я ничего не знаю потому что ты мне ничего не рассказываешь.
Амалия поднялась, и еще раз ощупала свое вспухшее лицо.
– Тебе и не надо этого знать. – сказала Амалия словно отмахнувшись от дочери. – Твоя мать сделала в прошлом очень большой грех. Бог наказывает меня за это. Я заслужила.
– Тогда какой грех совершала я? За что Богу наказывать меня?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
