широкая кровать под балдахином, два кресла, стулья с витыми ножками, туалетный столик с огромным зеркалом и изящная ширма.
Поставив торт на столик, Эфри довольно огляделся. Да, хорошо, что он не поскупился. Здесь есть все, что нужно. Мадмуазель Зарине должно понравиться. Она привыкла к изысканной обстановке. Она достаточно избалована вниманием.
Нагнувшись, он принялся распутывать завязанную на коробке ленточку. Узел оказался затянут туго, и поглощенный своим занятием, он не обратил внимания на движение сзади. Он слишком поздно почувствовал неладное. Шорох, прозвучавший рядом, заставил Эфри поднять голову, но больше ничего предпринять он не успел. Обрушившийся на голову удар заставил его отключиться.
…
Сначала вернулся слух. Он слышал невнятные звуки. Глаза Эфри были широко распахнуты, но видеть он не мог – все скрывал темно-красный сумрак. Попытавшись повернуться, Эфри обнаружил, что члены его скованы. Он хотел крикнуть, но передумал. Среди услышанных звуков различались шаги, рядом кто-то был, и этот кто-то был недругом. Стиснув зубы, Эфри стал ждать.
Ожидание его длилось недолго. Шаги приблизились, с ними пришел свет, и Эфри осознал, что ничего не видит из-за красной ширмы. Теперь он понимал, что крепко привязан к стулу, а ширма отгораживает от него остальную комнату. Свет шел от лампы, которую держал в руке человек в форме офицера. Поддавшись вперед, Эфри устремил взгляд на лицо подошедшего и с недоумением узнал Айтона Дарагона.
– Что происходит? – хрипло спросил Эфри.
– Не надо было тебе этого делать… – сказал Дарагон.
– Не понимаю…
– Не надо было вмешиваться. Мадмуазель Зарина – не для тебя.
– Ах, вот оно что… – медленно проговорил пленник, начиная понимать. – И как же ты собираешься исправить положение?
– Как видишь, я уже все исправил. Я приму мадмуазель Зарину вместо тебя.
Путы не помешали Эфри гордо вскинуть голову.
– Ты сошел с ума! – гневно бросил он.
Жесткая усмешка скривила губы его похитителя.
– А кто мне помешает? Не ты ли? – Он нагнулся к связанному, и тот близко разглядел глаза Дарагона. В них полыхал потаенный огонь. Он наслаждался беспомощностью своей жертвы.
– Как видишь, я даже не удосужился заткнуть тебе рот, – сказал Дарагон. – Впрочем, если ты будешь настаивать, я это сделаю. Однако, не советую тебе обнаруживать свое присутствие. Представляешь, как приятно будет мадмуазель увидеть тебя в столь постыдном положении.
Ярость комом застыла у Эфри в горле. Он отвернулся, чтобы не видеть издевки на торжествующем лице противника.
Айтон удовлетворенно кивнул и выпрямился.
– Я вижу, ты понял. Хорошо. Очень хорошо… В таком случае, ты засвидетельствуешь,
