жизни и службы военных и моряков, первой пришло в голову, что следовало сообразить некую поочередность. Люди называют это словами «дежурство», «вахта», «смена», и Споменка не без досады вспомнила каждое из этих слов. Когда в сотый раз сокрушалась, что никого не попросила сменить ее, на плечо легла ладонь.
– Иди, отдохни!
– Ох, это ты! Еще немного – и уснула бы!
От усталости она даже не сообразила, что чудо повторилось – подруга заговорила.
– Давай по очереди, – предложила Жужа.
Очередная сильная волна накатила на них, но ковчег лишь качнулся, невозмутимо продолжив свой ход.
– Ты… как? – поддавшись слабости, и сомкнув веки, спросила ее Споменка. Вкрай сморенная, не стала противиться тому, что шкатулку аккуратно потянули из ее ладоней.
– Иди, Нена. Я поспала, поспи теперь ты. Иди!
Споменка пошатнулась, вздрогнув, вытаращила испуганные непонимающие глаза.
– Где он? Где… – заметив, что Камень у Жужи, замерла, что-то соображая, с облегчением выдохнула. Та печально рассматривала огоньки, бегущие по прожилкам. Почувствовав взгляд, отвернулась. Споменке не надо было быть провидицей, чтобы поймать в легком, нетипичном повороте шеи тяжелейшее уныние.
«Господи, как тебе помочь?» – бессильно вздохнула дриада, не находя никаких подходящих идей. Мысли стали непослушными, расползались в разные стороны, а зрение выделывало фокусы, не желая дальше делать свою работу.
– Иди, Нена! Иди!
Споменка устроилась у юбки Рок-н-Ролл Мамы, и через несколько секунд Жужа услышала между порывов ветра ее сопение.
Оставшись одна, она произнесла немудреные слова, и почувствовала, как некая сила, легкая, странная, движет кораблик. На сердце странным образом посветлело, даже в голове, будто бы, прояснилось. Грустно улыбнулась, произнесла вновь.
Некоторое время просто любовалась игрой огоньков в прожилках Золотого Камня, получая от этого несказанное удовольствие. Правда, радость омрачало отсутствие глаза, похожее на чувство клаустрфобии.
Клаустрофобия породила клаустрофобию, и кармашек, в котором сидела дриада, стал казаться тесным. Она перебралась в соседний. Он был заполнен мешочком с чем-то сыпучим. Перебралась в следующий, оказавшийся пустым. Кармашек пришелся в самый раз.
«Мои ноги длиннее твоих!» – мысленно похвасталась она перед спящей Споменкой и расплылась в улыбке, которая тут же померкла. В который раз Жужа неосознанно коснулась чудовищной дыры на месте левого глаза, тут же брезгливо одернув руку.
Боковым зрением засекла движение в темноте по правый борт. Машинально взглянула туда, отчего перехватило дыхание. Сразу же вспомнила о Проводнике.
– День и ночь идем за Светом! День и ночь идем за Светом! – испуганно затараторила Жужа: на них шел громадный вал темной, тяжелой воды. В какой-то
