В Хайре всегда почитали волю Судьбы, избирающей правителя.
– Так оно и было. А теперь – нет.
– Это ложные слухи… – поспешил успокоить царя ан-Эриди. – Этого нет и быть не может!
Акамие не стал больше спорить. Вместо этого распорядился:
– Певцу предстать передо мной, как только сможет. Хорош ли лекарь при нем?
– Своего приставил, – заверил ан-Эриди.
– Он, должно быть, молод?
– Певец?
– Певец.
– Молод.
Акамие вздохнул. Те, кто старше, молчат. Чем-то обернется их молчание?
– Как на ноги встанет – сразу ко мне. В Улиме народ крепкий. Так?
Ахми поклонился.
Акамие отпустил и его. Этот день был днем разлуки: провожали Эртхиа. Через ашананшеди, охранявшего ночные покои, еще два дня назад Акамие передал Дэнешу приказание не показываться ему на глаза, поджидать Эртхиа у городских ворот. И теперь изнывал в нетерпении: уехал бы брат скорее, ничего бы уже нельзя было изменить. И от такой вины перед Эртхиа стыдился смотреть ему в глаза. И в другой раз Эртхиа заметил бы, пристал бы, выспросил бы все. Но теперь и сам был как не в себе, то комкал фразы, торопясь отправиться, то принимался допрашивать отвечавших за сборы и припасы, все ли уложено и в достаточном ли количестве.
И вдруг как ветром повеяло: час пришел. Ни слова больше не говоря, они обнялись, и Эртхиа шагнул с крыльца. Ему придержали стремя, он ловко уладился в седле, разобрал поводья. Один взгляд: прощай – прощай. И мир стал огромен, а дворец – крохотен. И Эртхиа в нем не умещался, и его понесло ветром далеко-далеко.
О погибели
Весть о заразе примчалась в Аттан вместе с несколькими случайными путниками, порознь ехавшими в столицу и заночевавшими в хане, где объявился больной степняк. Караван в город не вернулся – опытный вожатый увел его прочь из Аттана другим путем, пока не поздно, рассчитывая, что, пока будут они ходить за две пустыни и три моря, мор обожрется и уйдет восвояси. По базару известие разнеслось мгновенно, а наутро в Совете об этом узнал и государь Ханис: самые видные люди базара входили в Совет, и первый среди них был Атакир Элесчи.
– Нет у нас больше споров с удо, – сказал глава купцов. – Не с кем будет спорить, да скоро и некому. Дед мой рассказывал о такой заразе, а ему – его дед. Потому степи и лежали пустые. В прошлый раз все перемерли. Это у нас бывает.
– Да, – сказал Ханис. – Я читал об этом в книгах царствований. На языке тех, кто жил в степи до прошлого мора, эта болезнь называлась хасса, что значит «погибель».
– Точно, погибелью и звали, – поддержал другой купец, и кивком подтвердил его правоту предводитель сословия воинов. На два главных сословия издавна делился народ Аттана, и как ни старались, ни одно, ни другое не могло взять верх, а Солнечные боги следили, чтобы так оно и оставалось. Теперь в Совете появилась третья сила – кочевники, и старые соперники объединились, чтобы
