сама не видишь? – взревел я как обожженный. – Прямо на… на груди.
Одуванчики, одуванчики, мягкие, круглые… круглые голубые груди. Черт.
– Все, – сказала Юля. Мои веки даже не дрогнули.
– Точно?
– Не знаю, – безразлично бросила девушка. Я закричал:
– А кто, по-твоему, должен знать?
– Стас, – был ответ. Боже, неужели уже через год Юля в самом деле станет самостоятельной? Скорее шимпанзе заговорит. Шимпанзе с Земли, а уж местный – тем более.
Все-таки открыл глаза. Грудь Юли спряталась под наращенной сверху заплаткой комбинезона. На ее талии и плечах торчали острые аксамитовые сгустки, словно шипы на средневековой булаве.
Со вздохом достал из шкафчика дремель с муслиновой насадкой. Полировка аксамитовых слоев на Юле заняла десять минут. Дольше бессмысленно: аксамит застыл волокном прочнее, чем нейлон. Жалко, ненадолго. К завтрашнему утру комбинезон и сапожки саморастворятся без следа – красные клетки живут не дольше подёнок. И я буду снова «одевать» Юлю. Эх.
Глава 2
Коридоры Научно-испытательного центра тянулись вдаль дымно-прозрачными лабиринтами. Из сероватого стеклопакета выстелили стены, потолок, даже пол. Двигаясь в столовую, мы с Юлей будто парили над зелеными кляксами лужаек и изогнутой паутиной тропинок. С потолков не свисали светильники или люстры. Кабели проводки не торчали из стыков между просвечиваемыми насквозь панелями. Днем и ночью общественные места города Адастры освещал лишь столб Света на востоке. Гигантский ночник. Горящий колосс. Вечно включенная лазерная указка, бьющая прямо в глаза.
Голова раскалывалась. Ножи из чужой радости, тревоги, возбуждения, голода шинковали мое сознание. В нашей с Юлей квартире некому было разрывать меня на части. Юля скупилась на эмоции почти так же, как рыбка в аквариуме. Настоящая инопланетная принцесса. Иногда ее вообще можно было принять за второго фабрикоида – только бракованного, не способного убрать комнату.
А за дверью квартиры меня ждал ад.
В столовой галдели сотни гешвистеров. Еще за порогом я ощутил, кто сегодня бесится, радуется, ненавидит, боится. Затаились только те, кто любит. Хотя не нужно быть экстраординарным чудиком, чтобы их знать: все пленники. Человек-питомец без остатка отдается телом и душой хозяину-ананси. Здесь без вариантов, спасибо «сыворотке».
– Подсядем к Мане, – сказал я Юле, уступая дорогу фабрикоидам-подавальщикам с ароматными вкусностями на подносах.
Перед глазами столы ломились под пирамидами фаршированных омаров, румяными пирогами с мраморной говядиной, кровоточащими стейками средней прожарки. Тут и там ослепительно сверкали белые супницы с жюльенами, темные свертки роллов жались сбоку к грудам яств. Горячий сыр стекал с кусков пиццы на торчавшие под ними сосиски хот-догов. Фруктовое мороженое таяло в стеклянных вазах между горками белых трюфелей.
Нет, гешвистеры
