закончится и насколько она опасна, а опыт проживания в ссылке подсказывал ему, что участвовать во всём этом под чужим именем было значительно менее опасно, нежели под своим родным. В то же время факт подарка кожаного пальто был на лицо, точнее – на плечах, и будущее могло быть не таким страшным, как казалось ему в самом начале митинга. Пальто было, правда, великовато, но его вполне можно было обменять на множество полезных вещей. Он согласно кивнул головой и отныне попал в анналы глуповской истории именно как Алик Железин – первый секретарь первой в Глуповской губернии ячейки большевиков.
Глуповские пролетарии, удивившись такому обороту событий, поняв, что их никто пороть не будет, а даже наоборот, если они станут секретарями партийных ячеек большевиков, то получат по кожаному пальто, изъявили желание занять все вакантные должности, на что Зойка Три Стакана им заявила:
– Хорошо, что все вы готовы пойти за пролетарское дело. Железин, записывай всех желающих в большевики!
Железин стал всех записывать, начиная с себя. Так в этот день возникла самая крупная в Глупове партийная ячейка и это была – ячейка большевиков.
– А теперь, товарищи, – скомандовала Зойка Три Стакана после того, как записались все желающие, – нам надо сделать всё для того, чтобы мы, большевики, получили в Совете большинство.
Мастеровые тут же отозвали своих депутатов из Глуповского совета и делегировали туда Зойку Три Стакана, Железина, Камня и всех других матросов сразу. Оформили это решение соответствующей бумагой и поставили печать. Вооружившись решением Комитета мастерских, глуповские большевики направились в Совет рабочих депутатов для того, чтобы вдохнуть в его работу революционного огня. Хренский с депутатами пытался было опротестовать делегирование такой большой группы, мол оно проходило в состоянии давления и насилия на граждан, и пытался загородить вход в здание Совета этим людям, но Камень, – самый крупный матрос из окружения Зойки Три Стакана, – поднёс к носу Хренского кулачище и спросил:
– Чем пахнет? Чуешь?
Другой, не искушённый в политике человек, сказал бы, что кулак матроса источал запах жутко вонючей махорки и лука. Но надо было обладать тонким политическим нюхом Хренского, который за этим невообразимым букетом почуял нечто большее, то самое, которое он почувствовал ещё на митинге, не прибегая тогда к помощи носа и другим инструментам познания мира. А теперь, получив вербальное подтверждение наличия опасности, он втянул голову в плечи и заявил во всеуслышание:
– Тогда я снимаю с себя всю ответственность и ухожу с должности Председателя совета.
Сделав это мужественное заявление, Хренский с гордым видом, но дрожа всем телом от ожидания пинка под зад, вышел из здания Совета депутатов.
Новые депутаты во главе с Зойкой Три Стакана прошли по коридорам здания и согнали всех старых депутатов в парадную залу для заседания – «в связи с создавшимся положением». Депутаты стали рассаживаться по свободным местам в зале, волнуясь и обсуждая
