он, конечно, попытался было поправить эту ситуацию, осторожно спросив однажды:
– Даш, как ты насчёт похудеть?
– Похудеть? Зачем? Все женщины после родов полнеют. Ты же сам говорил, что хорошей женщины должно быть много. Я же хорошая?
– Ты просто замечательная, но я тут нашел интересную яичную диету. Вот послушай: в понедельник надо купить яйцо и положить в холодильник, во вторник – достать яйцо, посмотреть на него и вернуть обратно, в среду – сварить, в четверг – очистить, в пятницу съесть, а выходные – разгрузочные дни. Как тебе?
– Это шутка такая, да? Ты, наверно, уморить меня хочешь? Я тебе уже не нужна?
– Даша, брось, ты мне даже очень нужна, – пошел на попятную Жора, добавив про себя: «хотя бы до поры, до времени». – Я же пошутил!
– Я оценила: смешно. Но если серьёзно, то, извини: истязать себя голодом не хочу и не буду…
Про фигли-мигли
Больше к этой теме Жора не возвращался, и естественное мужское напряжение стал снимать, как делал это и до женитьбы, – редкими, одноразовыми «перепихонами», как он сам это трёхминутное действо называл, на съемной квартире с девицами по вызову. По такому поводу нисколько не заморачивался, так как не считал это супружеской изменой, а всего лишь таким же, не требующим чувств и переживаний, необходимым для мужского здоровья физиологическим актом, как утоление жажды и голода или исправление естественной нужды. Самому себе объяснял это просто: мол, когда не удается пообедать дома, приходится пользоваться услугами общепита, и никто не устраивает по такому поводу скандалов.
Намерения же завести постоянную партнершу, то бишь, – любовницу, у него никогда не было. И вовсе не потому, что он стремился к постельному разнообразию или боялся неизбежных при длительных отношениях привязанностей и обязательств. Просто, повторяю, не придавал этому акту большого значения: перепихон – всего лишь перепихон, и не больше того. Да и блудил он на стороне нечасто: лишь когда сильно приспичит или, проще говоря, когда требовал разрядки организм.
Возможно, поэтому Дарья, если и догадывалась о походах супруга «налево», просто закрывала на них глаза. К тому же, она обладала неконфликтным характером, а напуганная тяжелыми родами боялась их повторения. Плотских желаний она тоже не испытывала, так и не поняв их прелести: слишком болезненно и быстро это обычно происходило у них с Жорой, который даже не задумывался о том, чтобы доставить жене удовольствие. Да он и представления не имел о каких-то там прелюдиях.
В остальном же его можно было считать почти идеальным мужем: как в песне пелось, «он не пил (в смысле, не злоупотреблял), не курил, иногда цветы дарил, в дом зарплату отдавал», но, правда, тёщу мамой не называл, а только по имени-отчеству.
На Дарью ему тоже грех было бы жаловаться: еда всегда вовремя приготовлена и вкусная, квартира ухожена, его рубашки выстираны, накрахмалены, брюки
