организма я вытянула, все раны обработала. Я все перепроверила. Чем бы это ни было, это не связано с нападением белинга.
Начала маленькими порциями подавать магию, чтобы ему стало легче, но она разбивалась о какую-то невидимую преграду, не доходя до пункта назначения. Мне повезло, что я успела поставить защитную оболочку на сердце. Это поможет выиграть время.
Если это не связано с нападением магического животного, значит, это нечто извне. Причем нечто очень сильное. И это что-то надо пробивать изнутри.
Я кинулась к своему чемоданчику в поисках необходимых приспособлений. Выложила на стол нож, бинты, красный карандаш с мягким грифелем, предназначенный для рисования на коже, и длинную иглу, выкованную в драконьем пламени. Использовать такую можно только один раз. Она применяется для переливания крови и исчезает при помощи уничтожающего слова, которое развеивает ее. Собственно, активируется так же, посредством специального слова.
С помощью карандаша начертила на груди мага ровный круг. Что было довольно трудно сделать, так как он хрипел и дергался, будто в лихорадке. Вслед за кругом изобразила пентаграмму и все необходимые защитные символы. Их было семь. Я все пересчитала, перепроверила положение линий и знаков, сама себе кивнула и выдохнула, мысленно готовясь к самому сложному.
Приподняла ткань до локтя на своей правой руке. Взяла со стола нож, обработала его в специальном растворе, защищающем рану от необратимых воздействий. То есть рана закроется автоматически, если мне будет угрожать смерть или магическое выгорание. Но это мне и так не грозило, так как уже очень давно отец поставил на меня магический ограничитель, который автоматически блокирует силу, когда ее остается слишком мало, и не позволяет использовать все до капли.
Я быстро провела по руке, разрезая магическую татуировку пополам и стараясь не закричать от боли.
– Colfenta! – озвучила я слово-активатор иглы, и она тут же вспыхнула синим. После чего вытянулась, увеличиваясь в размерах, и разделилась на два острых конца, соединенных между собой трубкой.
Не медля ни секунды, я одним точным движением воткнула иглу в грудь мага, прямо в центр начерченной пентаграммы. Он издал хрипящий звук. Второй кончик иглы вошел в разрез на моей руке. Там, где сверкала магическая татуировка. Я уверенно произнесла на старом певучем наречии, который называют мертвым языком магов:
– Com erum save mengaliyrd sahet tankse alienate viru. Let gor midorian ne ho ensoshe telm. Let mа viru e erum indorvi tenke sagiente meva. Deh erhon sheh8!
Пентаграмма вспыхнула белым, как и мой магический рисунок. Они светили так ярко, что казалось можно ослепнуть. Мужчина шумно задышал, словно от бега, но в себя не приходил.
Да что же такое?
– Даже не смей сдаваться! – зарычала я, словно угрозами можно было что-то решить.
Моя магия перетекала в него, но это не помогало. Я с отчаяньем наблюдала, как начинает затягиваться рана на моей руке. Это значит, что я отдала слишком много силы и нахожусь почти на грани выгорания.
– Давай же, – с надеждой прошептала я.
Моя рана закрылась,
С кровью своей добровольно отдаю тебе часть силы. Пусть она уничтожит то, что мешает твоему телу. Пусть моя сила и кровь исцелят твои раны. Да будет так!
