это так пахнет? Хрм-рм, а травы в венке на Орринкиной голове очень даже не дурны на вкус! Но чего-то не хватало.
Вот оно! Наклонился и выхватил кусок мяса из девчонкиной руки. Чвак-чвак, мням… Вкуснятина-а!
Оглянулся. Все присутствующие будто оцепенели, уставившись на меня круглыми глазами. У многих рты открыты, даже у волков. Насмешливо фыркнул и обернулся.
И только, когда все увидели меня в привычном облике, оцепенение спало. Народ зашевелился, волки стали перекидываться в людей. Вожак, напоследок рыкнув на диких, быстро обернулся и бросился к бабке, которую уже поддерживал отец.
Урус подскочил ко мне, хлопнул по плечу и захохотал:
– Гор, ну ты всех…
Меня за руку ухватили тонкие горячие пальчики, опустил глаза. Ну, конечно, Орринка! Глаза восторженно блестят, щёки разрумянились, в белых волосах застряла ромашка из венка, шёпотом:
– Лагор! У тебя зверь такой красивый!
И тут накатило.
Зверь… ОЛЕНЬ!
Я – оборотень-олень!
Стыдоба-а!
Зажмурив глаза, застонал, стукнул кулаком себя по лбу. Подбежала мама, обняла, прижала мою голову к своему плечу, а я-то уже много выше её макушки.
– Горушка, ты молодец! Вон какой красавец-зверь получился!
Сквозь зубы просипел:
– Мам, какой красавец? Какой зверь? ОЛЕНЬ! Сты-ы-ыдно!
– Ты не простой олень, ты – особенный! Вот увидишь, как всё ещё обернётся.
Сзади меня хлопнули по плечу, раздался негромкий голос вожака:
– Таруся, ну-ка, отпусти оборотня, – шёпотом добавил: – Ещё подолом ему нос утри. С ума сошла? Народ кругом, и гости высокие.
Мама отскочила, как ошпаренная, виновато закусив губу. Огрызнулась так же шёпотом:
– Гости, гости… Он мой сын, кровиночка моя! Кто ж его утешит? Гости твои?
Ррык нахмурил брови:
– Так, Лагор, подбирай сопли! Иди-ка, торжественно проводи главу рода к столу. Со старшими и с гостями не забывай кланяться, как вас учили. Взрослый уже, держи себя в руках, не смей ронять честь семьи!
Вспомнил: «…ты ишшо не большой, вот после праздничка побольшеешь маненько. Как обернёшься, как покажешь, кто ты есть таков, так и большим считать можно…».
Напророчила бабка, как в воду глядела!
Мьяра встретила меня, радостно улыбаясь, расцеловала в обе щёки. Изрекла во весь голос:
– Ты ж мой оленёнок, Горушка! Ух, какой зверюга у тя получился! Всем зверям зверь!
– Баб, ты ж потише, – старался утихомирить её. – Зверь и зверь… Пошли, к столу провожу.
Бабка уцепилась за руку, гордо оглядываясь на односельчан и гостей. Только мне все эти взгляды – у кого недоумённые, у кого приветливые, а у кого-то и злые – как ножом по сердцу! Не люблю я быть мишенью для пересудов.
Кинул взгляд на гостей, машинально отмечая расы присутствующих. Кроме наших деревенских оборотней и людей, мелькали
