написал в самом первом, ещё нелегальном (под вынужденным псевдонимом Семён Звонарёв) парижском издании своего главного труда – «Сорок сороков» рано умерший писатель-почвенник Пётр Паламарчук.
Последующие десятилетия принесли с собой настоящий взрыв краеведческих исследований, публикаций, целых книг по отдельным столичным местностям и посвященных даже конкретным усадьбам столицы. Между тем Стрешнево, словно заколдованное, вероятно, из-за своей заброшенности и недоступности для посещения, до сих пор большей частью остается за рамками исследований. Его название очень редко встречается даже в специальных работах-сборниках, посвященных московским усадьбам. Не попадают очерки о ней и в книги типа «Ожерелье московских усадеб», где ей было бы самое место. Всё это – несмотря на то, что усадьба принадлежала столь высокопоставленным владельцам, и пожалуй, превосходящих уже одним этим даже знаменитые имена Юсуповых, Шереметьевых или Строгановых (недавно вышла книга про последних с подзаголовком «Выше только цари», так вот: Стрешневы и их потомки по своему положению были как раз выше даже Строгановых, как мы видели – ровней и роднёй правящей династии). В результате из памяти выпала масса интереснейших подробностей, совершенно неизвестных в широкой печати…
В связи с этим – об одной распространённой исторической ошибке.
… Если спросить, какую киноленту можно назвать первым советским «фильмом ужасов», то большинство, пожалуй, назовут экранизацию гоголевского «Вия» 1967 года. И будут неправы. Это заблуждение вызвано, по всей видимости, тем, что его гораздо более ранний предшественник в том же жанре – «Медвежья свадьба», созданная в далёком 1925 году на сюжет новеллы П.Мериме «Локис» про графа Михаила Шемета с вампирскими повадками (литературную основу, между прочим, написал сам нарком просвещения Анатолий Луначарский), очень странно сгинул. Несмотря на то, что он сохранился в Госфильмофонде и даже был восстановлен на Российском телевидении в 1990-е годы, его не найти ни среди раритетов, выпущенных на DVD-дисках, ни даже у пиратов. Он до сих пор лежит «на полке» и практически неизвестен. Именно об этом и повествует наша книжка.
Княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева собственной персоной
Мы уже говорили, что на протяжении двух с половиной веков усадьба принадлежала одной и той же ветви рода Стрешневых, передаваясь по наследству потомкам Родиона Матвеевича, в общей сложности шести поколениям. Род два раза прерывался по мужской линии, но значимость фамилии была столь велика, что императорскими указами она дважды присоединялась к фамилиям мужей. Так появились в самом начале XIX века Глебовы-Стрешневы, а в 1860-е годы – Шаховские-Глебовы-Стрешневы.
В середине XIX века на историческую сцену выходит последняя представительница рода, Евгения Бреверн, названная по имени бальзаковской героини Евгении Гранде – это та самая Евгения Фёдоровна, последняя владелица Покровского. Впрочем, с датой ее рождения тоже не всё понятно. Называются и 1841 год, и дата 15 декабря 1846 года (наиболее авторитетная).
