ты попросила адвоката не говорить нам, в какую колонию тебя отправили? – укоризненно произнес обнявший обеих своих девочек отец. – Почему отказывалась от свиданий с нами в СИЗО? Почему наши передачи тебе не принимали, говоря, что ты не хочешь от нас ничего? И на суд нас не пустили! Мы столько времени и сил потратили, чтобы отыскать тебя, а потом практически обманом заманить на свидание! Что мы тебе такого сделали, доча?
– Я?! – Лена непонимающе посмотрела сначала на мать, а потом на отца. – Я не отказывалась от свиданий! Мне никто ничего не говорил! Я думала… нет, я надеялась, что вы до сих пор ничего не знаете! И просила адвоката ничего вам не сообщать, да, но и все!
– Мы не знаем… – страдальчески поморщился Николай Павлович. – Да как же не знать, если и в газетах, и по телевизору целый месяц только и трубили об этом, поливая тебя грязью! Мы с Лизой сразу поняли – тебя кто-то подставил, причем по-крупному! Ведь даже адвоката нам не разрешили нанять своего, сказали – уже есть. А этот твой адвокат тебя не защищал, а топил! И я, и мать – мы всем сердцем чувствовали, как тебе тяжело одной, мы так хотели тебя поддержать, сказать, что мы рядом. Но не получалось, ты словно в коконе была. И мы думали, вернее, нас убедили, что этот кокон – добровольный. А оказывается, нет? Но кому это понадобилось? И зачем?!
– Неважно, – криво улыбнулась Лена. – Главное, что вы меня нашли. И теперь все будет хорошо!
– Теперь – да, – кивнул отец, вытаскивая из нагрудного кармана странный, явно старинный, медальон. – Вот, надень, Аленка.
– Что это?
– Это наша семейная реликвия, ей неизвестно сколько лет. Медальон передается из поколения в поколение, но носить его можно только женщинам нашего рода и только в очень тяжелый период жизни.
– Но почему ты мне ничего не рассказывал об этом и никогда не показывал?
– А он и мне ничего не говорил, – усмехнулась мама. – Я об этой штуке узнала, только когда ты в беду попала.
– Потому что медальон и разрешено носить только в случае серьезных проблем.
– Но почему?
– Не знаю, доча, – пожал плечами Николай Павлович, – мне мама не объясняла, сказала, что я все равно не пойму. И строго-настрого велела самому его ни в коем случае не надевать, как бы трудно мне ни пришлось.
– Мистика какая-то, ерунда, – пренебрежительно отмахнулась мама, снимая льняное полотенце с накрытых тарелок. – Ты лучше иди сюда, Ленуська, домашнего поешь. А потом с собой возьмешь, мы с отцом много чего привезли.
– Может, и ерунда, – смущенно улыбнулся отец, надевая медальон на шею Лены, – но мне так спокойнее будет.
Глава 7
Только поздно вечером, после отъезда родителей, под тихое сопенье и натужный храп соседок по бараку Лена смогла толком рассмотреть фамильный амулет.
Вернее, сосредоточиться на знакомстве с этой загадочной вещицей, оказавшейся какой-то по-живому теплой, словно на шее висел не медальон, а солнечный зайчик в коробочке.
Потому
