школу на две недели куда-нибудь под Иссык или Талгар.
– Это Маркес пробудил у тебя такое буйное воображение?
– Ну, пап!
– Ладно-ладно, уговорил.
Отец взял трубку.
– Да. А кто его спрашивает? – он прикрыл ладонью микрофон: – Какая-то Венера. Будешь говорить?
Я кивнул, хотя и не очень-то верил, что все это происходит в действительности.
– Сейчас я его позову, – сказал отец и протянул мне трубку.
Это была она. Это было невероятно, но в трубке звучал ее голос – я сразу узнал его.
– Доброй ночи, Поручик!
– Здравствуй! – я мучительно соображал, откуда она могла узнать номер моего телефона. Тугодумам лучше задавать вопросы: – Как ты узнала номер моего телефона?
Она коротко рассмеялась.
– Я во дворе встретила одного из твоих приятелей. Ну, того, помнишь, что с краю, по левую руку от меня, сидел, черненький такой. Впрочем, они там почти все черненькие были. Он мне и подсказал.
– А, Уйгур-Твою мать, наверное, – догадался я.
– Как?!
– Ну, это кличка. Он уйгур и по фене никогда не ругается. Всегда говорит только «Вашу мать». Даже, когда сильно разозлится.
– Тогда ясно. Оригинально.
Мы помолчали немного.
– Вот что, – прервала она молчание, – завтра я не позднее половины десятого дома буду. Забегай, а то скучно.
– Хорошо.
Когда я положил трубку, отец иронически посмотрел на меня.
– Вот уж не думал, что Аполлона воспитываю, – подначил он.
– Ладно, пап, завязывай.
Глава 4
Нельзя сказать, что я вообще никогда не любил свою мать. Напротив. До самого ее побега я обожал ее, не смотря ни на что. Даже удары шпилькой не смогли вышибить этой любви, даже то, что она всегда насмехалась надо мной – и при гостях, и наедине. Хотя я всегда хорошо учился в школе, она относилась ко мне как к какому-нибудь недоумку. Она говорила, что я никогда не поступлю в институт, что на это у меня не хватит «тяму»; что меня не будут любить девушки, потому что я невысок ростом; что когда вырасту, буду таким же олухом, как и отец. Иногда она вдруг бросалась ко мне и судорожно сдавливала в объятьях мои плечи:
– Ты мой сын. Мой. Никогда не забывай, чей ты сын! – так она приговаривала при этом.
Иногда я замечал, как она смотрит на отца, когда он этого не видел. Взгляд ее был странен. Казалось, он полон ненависти.
Но за что? За что она могла ненавидеть отца? Моего безобидного, интеллигентного и умного отца?
Глава 5
На следующий день, после занятий в институте я пристроился с конспектами на кухне и подгонял «хвосты». Раза два или три звонили ребята: спрашивали, отчего я не появляюсь во дворе уже второй день. Я
