умничкой. Какой дурак придумал это слово?
Глава 9
– Венерка! А кто этот… на «семере»?
Венерка оторвалась от вязания и с любопытством взглянула на меня:
– Тебя очень это волнует?
– Просто интересно.
– Он мой Кавка!
И она опять вернулась к вязанию.
– Кавка?
– Ну да. Это я его так называю. Кавказец же все-таки!
Она опять подняла на меня глаза и продекламировала:
– А – зер – бут.
«Азербут», – это для меня звучало приятней, чем «мой Кавка».
– А кто он?
– В смысле?
– Ну, чем занимается?
– А-а. Фирмочка у него небольшая. Объегоривает людей и Республику, тем и кормится.
Она сошла с кресла и, отложив вязку, перешла ко мне на диван. Я пялил глаза в телевизор.
Венерка закурила и, выпустив колечко дыма, сказала, указав сигаретой на экран:
– Мадина. Все никак помыться не может. А манекенщицей так себе была.
На экране обнаженная девица рекламировала ванное оборудование какой-то фирмы.
– Ты ее знаешь?
– У-гу.
– А он тебе, этот Кавка, – я попытался повернуть разговор в прежнее русло: – Друг?
Венерка повалилась на подушку и засмеялась:
– Друг, оказывается, Кавка – мой друг, надо же! И как тебе в голову такое могло прийти?
– Что я такого сказал?
– Он мой постоянный любовник. Уже три года. Ясно? И вообще, какого черта тебя вдруг заинтересовала эта мразь?
– И ты спишь с мразью?
– Да, сплю. Я и сама мразь порядочная.
Она вдруг прекратила откровенничать и снова села рядом. Минут пять мы молча смотрели телевизор.
– Только он все-таки мразь больше, чем я, – неожиданно сообщила она, зло сощурив глаза.
Я возобновил свои расспросы.
– А «Тойота» – тоже любовник?
– Фифти-фифти.
– А «Mерседес»?
– О-о, это благодетель.
– А «Волга»?
– С этим дела.
Кажется, я перечислил всех. Я помолчал, набираясь духа, а потом хлестнул:
– Значит, ты вправду шлюха.
Она быстро загасила окурок и пошла в коридор:
– Сударь! Ваше время истекло.
Я медленно поднялся и прошел к ней. Она стояла у открытой двери. Мы молча смотрели друг на друга.
– Ты извини. Я не подумал. Я больше не буду, – уже совсем по-детски пообещал я. – Неужели, ты выгонишь меня без ужина?
Она ничуть не смягчилась. Но дверь все же закрыла и, молча пройдя на кухню, загремела посудой.
Я поплелся вслед за ней.
– Пожрешь и сразу смотаешься, – сказала она, поставив
