липких объятий. Сейчас же я просто шёл вдоль бурлящей извилистой реки, думая о вещах совершенно бесполезных в данной ситуации. Например, о масонской символике в старых церквях. Или о горе Белухе и других местах силы. О том, существуют ли инопланетяне. Если они есть, то взлётные площадки у них, наверняка, где-то здесь – на плато Укок, с базами в Алтайских горах. Я шагал, попутно поедая подножный корм в виде земляники, отмечая про себя, что жизнь, собственно, не так уж и плоха, как мне могло показаться пару дней назад. И тут на полянке возле реки я увидел пасущихся лошадей. Деревня! Я ускорил шаг, и через десять минут уже входил в небольшое селение. На улице никого не было, зато довольно быстро обнаружился домик, приспособленный под магазин. Я вошёл внутрь и увидел женщину лет сорока. Судя по виду, это была казашка.
– Доброе утро! Скажите пожалуйста, далеко ли до Тюнгура? – спросил я, стреляя глазами по продуктам на прилавке. На полу, в большом деревянном ящике лежал свежий, вкусно пахнущий хлеб. Увидев его, я чуть не поперхнулся от мгновенно начавшегося обильного слюноотделения.
– Пешком далеко, парень, был бы ты на коне…
Женщина проследила за моим взглядом и, уловив суть проблемы, отломила кусок хлеба и протянула его мне:
– Голодный небось?
Она взяла кувшин и нацедила из двадцатилитрового жестяного бидона большую кружку молока.
– Да, спасибо огромное! – я взял молоко и стал запивать хлеб, стараясь делать это как можно спокойнее.
– Парень, ты поешь и уходи, – тихо произнесла женщина, – не надо, чтобы тебя видели. И следующую деревню вокруг обойди, от греха.
– Почему? – удивился я.
– Здесь-то казахи, а там – алтайская деревня, мужики без работы, пьют напропалую. Жалко тебя, убьют ведь. На вот, возьми, – она протянула мне оставшуюся буханку.
– Эээ… Спасибо, но… – только и смог промямлить я.
– Не нужно ничего, милый, ступай с богом.
Я быстро убрал хлеб за пазуху, поблагодарил женщину и вышел наружу. На улице сразу свернул в сторону леса и шмыгнул в первый же пролесок, краем глаза успев заметить каких-то людей, сидящих возле одного из домов. Похоже, они меня не увидели. Слова казашки наложились на недавние байки Андрея, которые тот травил возле костра. Мне стало не по себе. Рассказанное предстало передо мной в совсем в ином свете. Через пару километров я снова вышел к реке и пошёл уже спокойнее, обдумывая сложившуюся ситуацию. Уже столько пройдено, что возвращаться не было никакого смысла. Только вперёд. Тропа постепенно превратилась в ниточку, и по краю обрыва поднялась на сотню метров вверх над рекой. С другой же стороны выросла огромная скала. Выходило, что теперь я мог двигаться лишь по этой узенькой тропке. Слева – стометровый обрыв и бурлящая река. Справа – гигантская каменная стена. Постепенно сужая тропу, стена приблизилась вплотную к обрыву и слилась с ним. В этом месте тропа была рукотворно вырублена прямо в скале. Это впечатляло.
