вырастешь – поймёшь. А пока лишний раз из военного городка не выходи. И вообще – без взрослых лучше в город не выходи.
Вечером, в конце декабря 1991 года, командир части собрал всех офицеров в своём кабинете.
Вовкин отец рассказывал:
– Набилось, как сельдей в бочке. Стоим, дышать трудно. Тридцать человек в одной комнате. Все уже, конечно, знают.
Дома радио и телевизор, не в степи живём. Молчим, ждём, что командир скажет. И он молчит.
Наконец прокашлялся. И сипло так начал:
– Товарищи офицеры, с сегодняшнего дня Союза не существует. А значит, мы с вами теоретически находимся на территории предполагаемого противника. Возможны провокации и даже нападения на часть. Поэтому приказываю: выдать личному составу автоматы, бронежилеты и максимальный запас боеприпасов. Усилить караулы.
Повисла пауза. Наконец откуда-то из угла донёсся притиснутый широкими спинами голос зампотылу:
– Нас эвакуируют или самим придётся пробиваться?
– Приказов на этот счёт пока не поступало, – ответил командир. – А значит – стоим на месте.
Часть зашевелилась. Всем солдатам выдали оружие, гранаты. Отменили отпуска. Семьи военнослужащих, проживающие в городе, были экстренно эвакуированы на территорию части и размещены в казармах. Вовка помнит, как тихонько плакали матери, прятали свои слёзы, чтобы не показывать мужьям, у которых нынче другие заботы. Для детей это всё было какая-то игра. Было даже интересно и весело.
По улочкам военного городка солдаты ходили чуть ли не целыми отделениями. В сторону жилых кварталов, ставших вдруг враждебными и чужими, развернулись пулемёты.
Через пару часов в кабинет командира постучался его заместитель, майор Н.
– Товарищ командир, есть ещё одна проблема, – капитан положил на стол командиру список. – Рядовые Кахадзе и Бурошвили, сержанты Кравчук, Ясюкайтис и старший сержант Акопян. И так далее. Всего двадцать четыре человека. Кем их теперь считать?
– Вот, блин! – командир в сердцах стукнул по столу кулаком. – До особого распоряжения считать всех вышеперечисленных русскими солдатами!
Поздним вечером к стенам воинской части подъехали две тонированные шестёрки, из которых вышло почти полтора десятка местных жителей.
«Началось», – подумал Вовкин отец.
– Оккупанты! – крикнул один из гостей. – Оккупанты, убирайтесь!
Часть ответила молчанием. Местные прошлись насчёт их матерей, насчёт того, что сделают с жёнами, если военные немедленно не сдадут оружие.
– Эй, русские, убирайтесь!
– Пошли на х…! – не выдержал осетин Закурдаев.
– Закурдаев, молчать! – грозным шёпотом рявкнул старший лейтенант Кузнецов. – Отставить поддаваться на провокации!
– Есть отставить поддаваться на провокации, – ответил рядовой.
