сорок.
«Как было бы и Лене», – подумал он с непонятной тревогой.
– А давно здесь?
– Приехала годков двенадцать назад. Вместе с мужем.
– Уже покойником?
– Здесь умер, – как маленькому пояснила Катя. – Утонул в Волге, на второй день. Пошел купаться и… А тело так и не нашли. Это бывает, течение все же. А Лена так переживала, что решила тут и остаться. Сторожка-то уже пустая была. Прежний смотритель так пил, что в открытую могилу и свалился. Да сразу и умер. Только закопать осталось.
– Лена? – испуганно переспросил Велемир.
– Имя такое, редкое, – Катерина внимательно посмотрела на него и перестала болтать ногами. – Но я точно не знаю всей этой истории. Говорят, что муж не утонул, а сбежал, бросил ее. Вот она умом и повредилась.
Ему стало как-то трудно дышать, а сердце вновь защемило. Достав таблетку валидола, он сунул ее под язык. Нет, надо непременно сходить на это кладбище. Поглядеть на вдовицу. А вдруг?.. Какие-то совершенно безумные мысли полезли в голову. Он вытер носовым платком взмокший лоб. Просто форменная чертовщина.
– Пошли, что ли? – предложила Катя.
Наверное, она имела в виду гостиницу, но Велемир понял по-своему. Ему сейчас стало страшновато, он хотел оттянуть визит на погост, в сторожку, до утра, до солнечного света.
– Успеем к могилам. Надо еще водки выпить, – сказал он.
– Вот и двинули, – согласилась она.
Старики продолжали сидеть не шевелясь, как деревянные истуканы. Ждут, когда Праязык или Слово им само в руки свалится. А ведь и он тоже ищет того же. Жена-то уже нашла. Теперь говорит языком мертвых, мертвым языком.
– Ну, прощевайте, – произнес Велемир, будучи уверен, что его не слышат.
– Скоро свидимся, – трескуче бросил ему в спину старик, когда они уже шли к лестнице.
… Через час от всех пережитых треволнений и размышлений он был уже настолько пьян, что начинал видеть себя как бы со стороны. Но никак не мог понять: где находится и кто эти люди за столом? И почему он рассказывает инвалиду в коляске о «благородном римлянине Меркурии»? Тот ведь глухой. Нет, немой, кажется. А-а, какая разница!..
– …и вот, когда ему сонному подло отрезали голову, – заплетающимся языком продолжал Велемир, – произошло чудо. Воин Меркурий встал, взял главу свою в руки и понес в город Юрьевец. Стоп! Не в Юрьевец, в Смоленск. Впрочем, без разницы. Во всех русских городках был свой Меркурий. А татары в ужасе побросали оружие и бежали, давя и убивая друг друга. На них нашло помешательство. Как на меня сейчас. А вы, дурни, хоть знаете, что ваш юрьевецкий святой, блаженный юродивый Симон мог ходить по воде как по суше? Над ним смеялись, издевались, били, а по его молитвам погас пожар, грозивший уничтожить весь Юрьевец?
– Мне тоже кое-что отрезали, – произнес инвалид в клубах табачного дыма.
– Погоди. Ты же немой?
– А я притворяюсь. Просто говорить неохота. Надоело.
– Это правильно. Давай тогда
