просто боюсь.
Улыбка тронула теперь мои губы:
– Я тоже.
И незачем ей знать про вытащенный пропуск и паспорт. Кстати, надо бы их вернуть на место при первой же возможности.
– Катюш… люблю тебя. А теперь опять – душ, есть, спать!
– Как скажешь. А сколько я уже проспала?
– Сутки. Почти.
– Сутки?! – поперхнулась воздухом Катя – Лера, а почему у меня попа болит?
Я думала, что получу за эти "несанкционированные" уколы. Хотела отшутиться....
– Кать… я… это… – робость никогда не была моей главной чертой, но тут стушевалась – Кать, я снотворное тебе вколола. Два раза.
Человеческое тело для меня неприкосновенно. И то, что я, дважды, сделала укол без её на то разрешения…
Но губы Кати дрогнули, она уткнулась мне лбом в плечо:
– Опасно при тебе болеть. Ладно, твоя взяла! Воспользовалась телом бездыханным… ладно уж, лечи давай! А то еще что-нибудь обрушишь…
Мои руки скользнули ей по плечам: температура явно спала.
– Кать… до душа сама дойдёшь? Понимаешь… тебе силы сейчас копить надо, а не тратить. Ты же знаешь, я не могу тебя обнаженную видеть равнодушно.
– А вчера?
– А что вчера? Я за тебя так испугалась вчера, что у меня отшибло все инстинкты. Видела бы ты себя! Синяя, трясёт всю…!
– А..! Так значит в таком виде… – попыталась засмеяться она, но я даже не дала ей закончить, прикрыла рот ладонью:
– Не смей! Слышишь, не смей так говорить и даже так думать.
– Извини. Ладно. Я в душ.
Я перестелила постель, пожарила еще два стейка, налила еще стопку самогона.
Она увидела – поморщилась.
– Кать, надо!
Влажная кожа, до пят в махровой простыне, волосы чуть влажные на висках.
– Голову не мыла?
– Нет. Ты же не разрешаешь, когда болею.
Улыбаюсь.
*****
Дождь.
Капли бьются об асфальт, отлетают, тонут в лужицах.
Свет фонарей, шум шин. Купола разноцветных зонтов в череде каменных серых стен.
Запах мегаполиса.
Мягкие наушники, шерстяной кардиган. Тепло разливается внутри музыкой в ушах.
Присутствие Катюши в моей жизни грело, придавало внутренний смысл и опору, на которую наслаивался и дождь, и музыка, и трасса. И работа.
Внутри меня полыхал огонь – Катя – и куда бы я ни пришла, я, как солнце, освещала и грела всё вокруг.
*****
Не могу сказать, что мне давались легко эти отношения: я была счастлива с Катериной, но внутри меня звенело колокольчиком: это неправильно.
Это неправильно, что другая девушка становится смыслом моей жизни.
Что запах парфюма, округлые бёдра, и тёплые шелковые волосы заставляют мои пальцы дрожать, а дыхание – сбиваться. Что-то холодилось под желудком, когда я касалась
