связано с Эгни.
– Что там опять? – насторожился Одиэй. – Неужто контрольную по физике завалил?
– Он… В общем, он подрался с каким-то парнем из другого класса.
– Удачно?
– Досталось обоим, – резко ответила Ханта, возмущенная, как видно, таким чисто спортивным интересом.
– Ну, что ж… В конце концов, такое случается иногда. Мне кажется, особо беспокоиться нечего. Или он все-таки сильно пострадал?
– Тот парень сказал, что его отец – то есть ты, предатель и теллемунский шпион. Ну, Эгни и врезал ему.
Одиэй почувствовал, как ком подкатил к горлу. Его сын дрался за него… Маленький мальчик незаметно вырос – и стал правильным человеком.
– Где он? – спросил Одиэй, не заметив, что голос его опустился почти до шепота.
– Сидит в своей комнате.
Одиэй буквально вскочил и рванулся к выходу, но Ханта, вставшая у него на пути, изо всех сил толкнула его в грудь обеими руками.
– Подожди! – сказала она почти с ненавистью.
– Мне надо его видеть!
– Так больше не может продолжаться! Это будет повторяться снова и снова. А потом и до демонстраций возле нашего дома дойдет. Нам будут угрожать по телефону, шины прокалывать. Ты ведь знаешь, как это делается. В конце концов, нас взорвут или подожгут. Я боюсь!
Ханта вот-вот готова была разрыдаться в истерике.
– И что ты мне предлагаешь? – спросил Одиэй. – В прямом эфире покаяться? Призвать к войне с Теллемуном? Поцеловать портрет Алдайна, стоя на площади?
– Я знаю, что ты не будешь этого делать, – ответила Ханта, вытирая слезы и пытаясь успокоиться. – Поэтому…
Она виновато взглянула на мужа и, быстро отвернувшись, тихо и с трудом проговорила:
– Нам надо расстаться. Разъехаться. Эгни я возьму с собой. Прости, что говорю это в такую минуту, когда тебе и так тяжело, но выхода нет.
“Вот она – последняя неприятность”, – подумал Одиэй. Ему вдруг стало смешно, и он рассмеялся нервным, неестественным смехом.
– Ханта, – сказал он, проведя по щеке рукой, словно стараясь разгладить, убрать эту корчившую лицо улыбку. – Ты не права. Это, в конце концов, единичный случай. Тот парень – он просто кретин. К тому же он получил за свои слова, и больше такого не скажет.
– Найдутся другие, – ответила Ханта.
Одиэй понял, что спорить с ней сейчас бесполезно. Надо подождать, когда у нее пройдет потрясение.
– Ну, вот тогда и решим, что делать.
Ханта больше не стояла у него на пути. Одиэй подошел к двери в комнату сына и, прежде чем повернуть ручку, негромко постучался.
Эгни лежал на кровати, повернувшись на правый бок, и о чем-то сосредоточенно думал. Возможно, перед его внутренним взором вновь и вновь прокручивалась “видеозапись” той драки. Вздрогнув, Одиэй увидел, что один глаз у него подбит.
Прикрыв за собой дверь, Одиэй сел на краешек кровати и просидел
