гном. Ветер в ушах! Тьфу!
Скрипку хоббита начали прерывать недовольные вопли. Так всегда бывает. Посетители хотят веселья, а не этих стонов о прошлом, пусть они трижды мелодичны и приятны слуху. Но пока скрипач самозабвенно играет, забыв о том, где именно он играет. И музыку в шуме наполняющейся таверны слышно все слабее и слабее.
По стенам висят светильники из выскобленных коровьих рогов. Внутри маленькая свечка, заставляет сиять весь рог ровным пламенем и не коптит. От этих светильников нет пугающих теней, которые наполняют дома от света открытого пламени. И от светильников ничего не загорится. Что-то люди все-таки умеют мастерить.
Стол рядом со входом – самое неуютное место. И похоже сидеть спиной к двери тощему человеку в засаленном камзоле очень неприятно. Он шевелит плечами, то и дело ёжится и с трудом сдерживается, чтоб не оглядываться на открывающуюся дверь. Его собеседник, огромный орк, тряхнул длинным оселедцем. Его ладонь прижала перевернутый шлем, стоящий на трёх зубцах. Обычно они грозно торчат в небо, но сейчас образуют удобную подставку. Через трещину старой зарубки, потихоньку сочится вино, на столе вытягивается лужица. Указательный палец второй руки с длинным когтем покачивается в такт словам.
– Чем темнее, тем всегда народу в таверне больше. Чуешь-нет?
Человек вновь передернулся. Орк задает этот вопрос на все лады десятый раз. И когда человек медлит, желтые глаза урода с иссеченной рожей, начинают наливаться оранжевым.
– Чую, конечно чую!
– Гарашо! Ур-ргала! – рявкнул здоровяк, воздел кружку и кадык заходил по мощной шее как поршень… Эх, поршень,.. – механизмы тоже запрещены демонами. Запрещены…
– Когда наступает темнота, в таверну входит все больше и больше народу. Слышь-нет?
– Да слышу. Слышу.
– Гарашо! Ур-ргала! Глыть-глыть-глыть…
Орки тоже не участвовали в той великой войне. Они тогда не были единым народом да и сейчас тоже. Похоже это речной орк. Уродливый наёмник, бугрящийся мышцами. За спиной ятаган и зубчатая секира, покрашенные в черный. Оружие закалено в крови живого врага, как требует их свирепый бог Ур-р. Даже самое плохое железо пьет кровь на его алтаре и становится крепче мифрила. И поэтому орки теперь легендарные воины империи.
– Темнота зовет в таверну больше…
– Слушай, Ургала. Я тебя нанял или ты меня? Какого беса я слушаю твои бредни? – крикнул человек.
Он вцепился в край стола так что пальцы побелели. Но орк смотрел мимо него, в сторону открытого окна. В широкую щель, заполошно маша крыльями, влетел крупный мотылек и с размаха ударился мохнатым брюхом о светильник, раз и еще и еще. Орк прищурился и медленно потянул из-за плеча ятаган. Человек побледнел, цапнул рукоять меча, но орк одним молниеносным выпадом прижал мотылька кончиком шипа к столу. Тот судорожно сокращался сгибая брюшко, но поделать ничего не мог. Ничуть не обращая внимания на человека обнажившего меч наполовину, орк цапнул ночное существо кончиками когтей
