прибыл лишь сегодня утром…
Она обошла Уве и стала перед ним. Глядела снизу вверх.
– И уже на приеме у крошки Шалля. Вам нужна помощь?
У нее были черные глаза, в которых отражались пятнышки света, смуглая кожа и грация хищницы джунглей. Бесстрастное лицо египетской кошки, сработанной из черного базальтового камня.
– Не помешает, – осторожно сказал Уве.
Женщина скользнула взглядом по его волосам и лицу, склонила голову налево и направо, осматривая плечи. Чуть отодвинулась, осмотрела нижние этажи. Пришла к выводу:
– Подержанный, но вполне годен к употреблению.
Уве смешался:
– Каков есть…
– Что ж, обращайтесь. Мой телефон в справочнике. Одна из задач канцелярии гауляйтера, – помогать посланникам Берлина.
Она отошла от Уве, помахала поднятой рукой, словно ненадолго прощаясь.
Она действительно была невысокой, с правильной фигурой женщины-легкоатлета. Руки стягивала ткань платья, и Уве показалось, что изящные мышцы налиты силой.
– Вопрос в том, что стоит помощь, – пробормотал он под нос.
Уве остался один. Он выпил три порции кирша, закусил бутербродом, долго выбирал сардельку. Смотрел на гостей.
Постепенно градус вечеринки повышался. Кто-то с кем-то целовался, прикрывшись шторой. В смежной комнате играли в скат. В одном из углов соревновались на самый идиотский тост.
В дверях то и дело появлялись новые гости. Это были пары, небольшие компании и, реже, – одиночки.
Светская жизнь в Вене била ключом.
У буфета с выпивкой остановился плечистый молодой красавец со скандинавской шкиперской бородкой.
– Кажется, вы пьете вишневку… – неопределенно сказал он.
Ни дать, ни взять, – капитан дальнего плавания.
– Это кирш. Но к вишне имеет прямое отношение.
– Тогда и я попробую, – он ловко налил себе стаканчик. – А вы тот самый журналист из Берлина?
Мышцы живота Уве непроизвольно напряглись.
– Кажется, с вами я незнаком…
Бородач выпил немного, крякнул, засмеялся.
– И я вас тоже не знаю. Господин Шалль упоминал о вас. Только что.
Он протянул руку:
– Матиас Экхольм. Знаете, я регулярно читаю вашу газету. «Народный обозреватель». Мощное издание, агрессивная пропаганда идей господина Гитлера. Производит впечатление. Простите, а вы…
– Уве Клюг.
– Да-да. Простите великодушно еще раз, – но ваших материалов я не помню. Как это я пропустил…
Клюг потер подбородок.
Маттеус и Матиас. Абсолютно ничего не означающее совпадение, – этого звали почти так же, как погибшего футболиста.
Может, хорошее предзнаменование?
– Я, – спортивный обозреватель. Анализирую футбол и легкую
