и в приподнятом настроении. Иди, вымой руки и лицо. Надеюсь, не собираешься трогать моё нежное тело грязными руками.
Вернувшись из ванной комнаты с умытым лицом, киноман со стажем заканчивающего аспирантуру младшего научного сотрудника понял, такого кино он никогда в жизни не видел и больше не увидит. Олицетворение женского начала преобладало над всем разумным представлением красоты как таковой. Таких ног и попы он не предполагал даже в юношеских мечтаниях, заливая простыни спермой ночных поллюций. Вернув мальчишеские порывы, Леонид Маркович обалдело смотрел вверх, на открывшиеся взору под юбкой, обозначенные резинками от пояса для чулок линии попы, переходящие в божественные ноги. Руки сами собой потянулись к месту пересечения белого тела с чулком…
Эл ожидал незнакомку у памятника Маяковскому. При дневном свете майского заката в 6 часов вечера, пролетарский поэт революции казался ещё более значительным и праведным, чем при всегдашней слякотной неразберихе. В студенческие годы считал Володю Маяковского человеком с еврейской душой. Ибо кто ещё мог столь искренне и с явно выраженным еврейским акцентом вопросить:
– Я знаю? Город будет? Я знаю? Садам цвесть?
И бесстрашно с насмешкой тут же ответить:
– Когда такие люди в стране советской есть!
Бывший советский гражданин, а ныне познающий свободную Америку дилетант всматривался в спешащую толпу, пытаясь высмотреть обещанную невесту. Бросив взгляд на Тверскую улицу, увидел несколько иномарок, медленно ползущих в трафике. В основном со вторых рук, но и это для московской улицы явление необычное. Тут же возвратили к действительности троллейбусы, длинными параллельными рогами внедрившиеся в электрические провода. Люди по старой московской привычке куда-то торопятся. Это пока единственное, что олицетворялось с прошлым. Потенциальную невесту он не узнал. Понял – это она, когда непонятное существо в разноцветной, расширенной книзу бесформенной юбке, каковую носят, чтобы скрыть плохую фигуру, обратилось к нему с вопросом:
– Это вы ждёте еврейскую женщину?
Белла пришла злая и голодная после работы. Утро в поликлинике началось с конфуза. Ветеран войны Кондратий Михайлович Нечипайло в очередной раз рвался на приём без очереди. К тому же не имея предварительного заказа. От нервного напряжения у него подёргивалась правая бровь и изо рта при выкриках выплёскивалась смесь незадолго до того съеденного творога и производной от кровоточащей нижней десны. Вместе со слюной это сочетание разбрызгивалось на несчастных больных, скромно ожидающих своей очереди на приём у Беллы Германовны. Кондратий сотрясал воздух позвякиванием неровно пристёгнутых орденов боевых подвигов, создавая звук, производимый ударом друг о друга медных пятаков. При поддержке привычной тональности увеличивался боевой дух, и он требовал немедленно вылечить несуществующую щитовидку. Чем больше недель и месяцев
