Мыслеблок спас.
Иван отбежал на свою точку, Ева – на свою. Они образовали треугольник: Иван и Матвей почти на одной линии впереди, а Ева между ними чуть в глубине сзади. Она взяла мяч и послала им направленную мыслеграмму «Репа». Ну да, смешно – именно этим образом Ева подбадривала друзей в сложных ситуациях: мол, все будет проще пареной репы. На словах так оно и было, но на деле троим очень сложно навести обманные образы на четверых.
Еще одна морока для него. Мало ему беготни, толкотни и иногда довольно болезненных ударов в разные части тела, надо еще и выдавать себя за кого-то другого. Говорят, сильные игроки могут внушить противнику что угодно – например, что ты сейчас на поле не мяч ловишь, а загораешь. Наверное, со стороны это выглядит очень смешно, особенно когда наваждение уходит и ты приходишь в себя лежащим в одних трусах посреди игрового поля. Но если ты не супермозг и не можешь вызвать у противника галлюцинации, остается только одно – выиграть пару метров за счет обмана. Матвей точно не был супермозгом. Максимум, на что его хватало, это внушить рядом стоящему человеку, что перед ним девчонка. В этом обмане и крылся их план. Он должен был превратиться в Еву. А Ева – в него. А к тому моменту, как их трюк вскроется, Ева уже приземлит мяч в победной зоне. Они и раньше пытались провернуть этот номер, но ни разу до этого дня не находились так близко к «дому» противника. Леший знает, но вдруг в этот раз все получится!
– Ева! – не выдержал Иван. – Чего ты ждешь?
– Кактус! – сразу же прилетел мем от Евы.
Ева обожала кактусы. Это ее необычное увлечение Матвею тоже нравилось. Конечно, любовь к растениям, которых никогда в жизни не видел, выглядит странной. Но все же это лучше, чем жить вообще без увлечений. Вот он, Матвей, все свободное время ковыряется во всяких механизмах. И ничем, кроме своих железяк, не интересуется. Зато когда дело доходит до починки защиты или двигателя корабля, ему нет равных в классе. А возможно, и на всей базе.
«Теперь все решится», – подумал Матвей и помчался прямо на противника. Чем ближе к человеку, тем сильнее наваждение. Игрок, который должен был его блокировать, явно не ожидал такого поворота и, вместо того чтобы бежать к Матвею, остановился.
«Чего же он стоит?! Мне что, всю работу одному делать?» – подумал Матвей, а потом заволновался, насколько это возможно на бегу: – Где же Ева?»
– Машинист, я тут!
Легка на помине! И опять этот «Машинист» – даже в запале игры она не называет его по имени!
Ева обогнала Матвея, и он передал ей мяч. А теперь – самый сложный момент. Он должен был внушить рядом стоящему противнику, что он Ева. А Ева всем остальным, что она – Матвей.
Их называли «НедоЧетверкой». В том, что их всего трое, никто не виноват. Просто калики не смогли пока найти четвертого в их команду. Поговаривали, что виной тому Вторая Луна. Что, мол, она действует на детей, и у тех пропадают способности. Правда это или нет, от этого им было не легче. Ведь без четвертого путь в Ангар заказан,
