из стали: холодным и неподвижным. Ни единый мускул не дрогнул. Выражение сохраняло своё стойкое, непоколебимое, рассеянное равнодушие.
– Скажите, пожалуйста, для интереса, почему Вы не улыбаетесь?
– Вы кто: писатель? Или журналист?
Но в глазах я прочитал ещё один вопрос: «Какое Вам дело до моего лица?»
– Нет, просто очень удивительно…
– Вы не ответили на мой вопрос, – настойчиво произнёс он.
– Ну, допустим, скажу, что я писатель. Привык подмечать любую мелочь.
– И данной «мелочью» является моё лицо?
– Можно сказать и так. Оно у Вас какое-то необычное. Неживое, что ли. Просто застыло в одном положении…
– … и не желает шелохнуться, – опять, словно читая мои мысли, написанные на невидимом блокноте, сказал человек в чёрном пальто.
– Да…
– Это действительно загадка. Если хотите, можете сами поразмыслить над ней.
– А вот скажете, обычно люди, с которыми мне приходиться общаться, спрашивают, чем я занимаюсь. Я, в свою очередь, отвечаю, что пишу различные повести и рассказы. И тогда мои собеседники заваливают меня расспросами о том, что я буду писать в скором будущем, много ли книг издал за всю жизнь, о чём они, как это здорово, наверно, быть писателем. А Вы же не разу не поинтересовались, что я делаю и чем занимаюсь, даже после того, когда я назвал Вам свой вид деятельности, не удосужились узнать больше информации о моей скромной личности, как все остальные. Почему?
– Мне неинтересно.
– Конечно, это же так гениально просто!
– На самом деле очень не просто. Меня в принципе ничего не интересует.
– Что, совсем-совсем ничего?
– Да, абсолютно.
– Даже книги?
– И книги в том числе.
– Так что же Вы за человек такой получаетесь?
– О, если бы я мог ответить на этот вопрос, я бы не сидел сейчас с Вами на одной лавочке, а занимался каким-нибудь полезным делом. Например, работал бы бухгалтером где-нибудь в просторном кабинете, в какой-либо корпорации и получал бы зарплату. В общем, жил бы как все люди на этой земле. А так, как видите, просто существую…
– Простите, Вы сказали «на этой земле»? Как цинично и пренебрежительно или даже высокомерно, могу заявить. Без обид.
– Какие уж тут обиды, – незнакомец глубоко вздохнул и с лёгкой ноткой ни то сожаления, ни то поучительного укора, с которым мастер наставляет своих нерадивых подмастерьев, добавил. – На правду не обижаются.
– Вы действительно не любите людей, если так нелестно о них отзываетесь?
– Заметьте, не я это сказал, но во всяком случае Вы правы. Да, я действительно их недолюбливаю. Не то, что бы они мне что-либо сделали, вовсе нет. Они мне просто не приятны, как неприятен навязчивый и злобный болотный гнус. Вы, наверняка, не понимаете, о чём я говорю, – сделал он многозначительный вывод.
– С
