способом. Люди, интересовавшие Рейвенсвуда, не стеснялись развратного повесы Джайлса Мастерса и свободно рассказывали при нем обо всем, не упуская самых смачных подробностей. После войны министерство внутренних дел буквально утопало в потоке подделок, мошенничества и даже предательств, а если учесть, что некоторые части страны находились на грани революции, то становится понятно, что власти нуждались в любой помощи, какую только могли получить.
Время от времени Джайлс собирал информацию даже у высокопоставленных приятелей. В ответ Рейвенсвуд помог ему обрести смысл жизни после смерти отца. Так он мог расплатиться за грехи юности. Правда, эта расплата затянулась надолго, до настоящего времени.
– Полагаю, мне нет нужды говорить тебе, что… м-м-м… отойдя от дел, ты никому не должен рассказывать о своей тайной деятельности, – предупредил Джайлса Рейвенсвуд. – Ты ни с кем не должен говорить о ней, никогда не должен открывать…
– Мне известны мои обязанности, – перебил его Джайлс.
В этом-то и беда. Нелегко вести нормальную жизнь, когда у тебя есть секреты от всех, кого знаешь. А Джайлс устал хранить тайны. Устал притворяться, что по-прежнему ведет нелегкую жизнь отчаянного повесы, которая когда-то нравилась ему. Если он сейчас перестанет работать на правительство, ему не придется больше притворяться, и он сможет стать самим собой. Окружающие сочтут, что он наконец повзрослел. И он сможет засунуть эти дни, когда служил информатором правительства, в…
– Это будет моим последним сообщением, – сказал Джайлс. – Не возникнет ли у тебя в связи с этим каких-либо затруднений?
– Как ты, должно быть, догадываешься, нам будет тебя не хватать, – заметил Рейвенсвуд. – Но мы справимся. Ты ведь сам говорил, что ситуация постепенно успокаивается.
– Именно поэтому мне и не о чем особенно рассказывать. – Джайлс сообщил виконту о судье, которого подозревали во взяточничестве, и о собственных опасениях, касающихся назревающей проблемы с капиталовложениями в южноамериканские добывающие компании.
Рейвенсвуд стал просматривать бумаги, задавая возникающие по ходу дела вопросы. Когда Джайлс замолчал, он спросил:
– Это все?
– Почти, – ответил Джайлс. – В прошлом месяце я просил тебя об одной услуге.
– Ах да, ты хлопотал о своем приятеле Джаррете Шарпе. – Рейвенсвуд сунул записную книжку в карман. – Так вот: ни у одного из моих агентов нет информации, касающейся Десмонда Пламтри, которая тебе нужна. Может ли быть, что твой друг ошибается в своих подозрениях?
С тех пор как Джаррет и Оливер женились, оба стали изучать обстоятельства смерти своих родителей. Джаррет просил Джайлса объяснить ему юридическую сторону дела, и неожиданно ситуация вызвала у последнего интерес.
– Судя по завещанию миссис Пламтри, Десмонду Пламтри не было никакого резона их убивать – он ничего от этого не выигрывал, – признался
