беззаботной, приятельница постоянно заглядывала в телефон. Ее мучило одно желание: поскорее во всем разобраться.
Девушки бродили по улицам Пластуна и, в конце концов, вышли к морю, стихии, чье успокаивающее воздействие было так необходимо взвинченной Алле. Морские пейзажи мало чем отличались от владивостокских, в непогоду вселяли ту же задумчивость и нагоняли тоску.
– Люблю картину Айвазовского «Девятый вал». Когда смотришь на нее, испытываешь гамму чувств: беспокойство за судьбу маленького плота, вместе с тем любуешься последствиями шторма, заревом заката и волной, что вот-вот накроет плот. Стихийное бедствие Айвазовский изобразил как нечто прекрасное… На мой взгляд, величайшее произведение искусства.
– Красиво сказано, – ответила Лена: поэтичность слов задела струны ее души, – я видела эту картину в Русском музее в Санкт-Петербурге.
– Повезло… А я никогда не была в Питере. Там тоже есть море. Наверное, красивое, как и наше.
В ушах засвистел ветер, пронзив ледяным порывом, – в мае море не прогрелось, да и в целом в Пластуне тот же переменчивый климат, но из-за северного положения куда суровее, чем во Владивостоке. Ветер-злодей погнал девушек прочь, заставив Лену пожалеть о коротких шортах.
– Идем в теплое место, а то цистит тебе гарантирован, – сказала Алла, на ходу застегивая куртку.
Они остановились в кафе, где и пообедали, поскольку к трем часам успели нагулять зверский аппетит. Покончив с едой, Алла собралась с мыслями и настрочила Пашке гневное СМС. Ей надоело терзаться, строить различные версии, пытаясь в одиночку разгадать головоломку; нервы на пределе, неудачный итог деловой встречи, а тут еще Пашка в молчанку надумал с ней играть. Решил поиздеваться? Не на ту напал!
«Что за игнор на ровном месте? – писала она. – Я волнуюсь, а от тебя ни слуху ни духу! Бабу новую завел? Объяснись же! Мне порядком надоели твои игры, и я тебе не девочка, чтобы со мной играть!»
Он долго не отвечал…
Девушки садились в восьмичасовой автобус, как вдруг у Аллы пискнуло СМС, первое за два дня. Выронив из рук пакет и даже не обратив на то внимания, она полезла за мобильным, ведь знала, чувствовала, предвкушала, кто отправитель, и подождать даже секунду не могла.
«Это он, он, скорей же!» – радостно вторил внутренний голос. На губах появилась улыбка, глаза заблестели. Поразительные преобразования коснулись ее лица, в одно мгновение вымотанная, нервно истощенная, она вся расцвела от счастья, стала собою прежней, улыбающейся, милой – и это вернула ей любовь.
В тот момент она не знала, что пройдет немало времени, прежде чем былая улыбка снова вернется к ней. Она искала телефон, копалась в сумочке, и лучше бы он провалился.
Когда же нашла, открыла сообщение и… Пошатнулась. Чутье не подвело, СМС было от Пашки.
«ТВАРЬ» – и этим все сказано. Одно слово, по емкости сопоставимое с предложением и даже текстом из отборных ругательств. Говорят же, словом
