и приехать хотя бы на один семестр, потому что в середине учебного года найти хорошего преподавателя очень трудно. Это была правда?
– Да, это правда, – ректор взглянул на нее в ответ. – Не знаю, что тебе рассказали, но тот преподаватель был в возрасте и давно уже просился на пенсию, а мне было некем его заменить. Конечно, он мог подождать моего решения до конца этого учебного года, и уходить так срочно ему не было необходимости. Тут я схитрил, – он достал из кармана платок и стал протирать очки, – Но это был мой шанс. Я не мог смотреть, как ты буквально таешь на глазах. Еще пару месяцев такой жизни, и от тебя остались бы только одни глазищи. Я уверен, ты и сама понимала, что эти стены тебя просто душили, что проходя по тем же коридорам, по которым… в общем, я просто дал тебе возможность уехать из университета. Если я был не прав, скажи мне.
Тарин молчала.
– Я понимаю, что прошлого не вернуть, и никогда я не восполню тебе того, что должен был дать, пока ты росла. Я не жду, что ты меня простишь. Но я беспокоюсь о тебе. И постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы облегчить твою боль.
– Ты можешь достать для меня материалы по делу? – девушка старалась говорить как можно спокойнее.
– Нет, – ректор покачал головой. – Но даже если бы и мог, я бы этого не сделал. Тебе не следует это видеть. Их уже не вернуть. Но я обещаю тебе, что его обязательно найдут.
– Тогда ответ на твой вопрос – тоже нет. Ты больше ничем не можешь мне помочь, – девушка поднялась с дивана и направилась к выходу. – Чтобы ты знал, – обернулась она, – я не затаила на тебя обиду. Я просто привыкла считать, что у меня нет отца.
Выйдя из кабинета, Тарин направилась в общежитие, чтобы хоть немного успеть отдохнуть: сегодня ей предстояло в первый раз дежурить.
Перед выходом в комнату заглянула Марта:
– Одевайся потеплее, милая моя, снаружи поднялся ветер. Держи, я тут принесла тебе кофту, – она протянула Тарин серый кардиган. – Сама связала. Надо ведь чем-то заниматься. Этот старый дурень из общежития напротив до сих пор дуется, что я выиграла у него три раза подряд, – старушка озорно тряхнула головой.
– Спасибо большое.
– И вот еще, возьми-ка. В этом термосе чай, лучше которого ты еще не пробовала, вот увидишь. Я сама собирала на поляне у озера душицу, чабрец, зверобой, ромашку, а у этого индюка выпросила из оранжереи мяту и еще кой-чего по мелочи. Когда я его завариваю, все девчонки по этажу ко мне на чай сбегаются.
– Спасибо, Марта, – Тарин протянула руку. – Только почему же вы так несправедливы к Виктору? По-моему, у него нет ничего общего с… индюком, – смущенно улыбнулась она.
– Да ты присмотрись к нему хорошенько-то: важный такой, даже не здоровается толком, головой кивнет – и на том спасибо. Вечно что-то вынюхивает ходит у общежитий, постоянно цепляется то к студентам, то к работникам. Даже когда у себя сидит, постоянно из окна выглядывает, оно вон там, как раз на аллею выходит. Уборщиц моих застращал совсем, хуже Артура, честное слово!
