И про Леночку тоже… Боже, как жалко… Какое… Какое несчастье!..
Я не слушал ее, глазея по сторонам. Кровать, комод, стол, несколько стульев. Вроде бы и не старые, но вся мебель выглядела здесь запыленной и ветхой, как и сама хозяйка. Монашка, добровольно заточившая себя в эту убогую келью. Отшельница, отказавшаяся от света и общества людей, но неосознанно тянущаяся к ним.
– Я пришел поговорить о Саше Стрелкове, – прервал я причитания Зины.
– Да-да, конечно, – виновато пробормотала она. – Я знаю, что он сбежал. От ваших товарищей. Но здесь он не появлялся.
– А мог бы?
– Конечно. Куда ему еще идти? Я бы сразу же сообщила вам.
– Как я понял, вы единственный человек после Лены, который может что-то рассказать о Саше Стрелкове и, в частности, о том времени, когда вы жили все вместе.
Мои слова польстили Зине.
– Саша был замечательный мальчик, – с романтическим блеском в косящих глазах заговорила она. – Пусть он не ходил в детский садик, Леночка и я сами растили его, он ничуть не был избалованным. Зато Саша избежал общения со сверстниками в том возрасте, когда дети еще плохо разбирают, что хорошо и что плохо. Ведь в садик ходят дети разных родителей, и мало ли что они впитывают и приносят из семьи? А вот к школе Саша был полностью готов, и мы с Леночкой были уверены, что ему не грозит попасть в дурную компанию. Он уже мог делить мир на плохое и хорошее, черное и белое. Саша очень тонко чувствовал прекрасное и отторгал грязь.
– Извините, Зина, – оборвал я ее восторженное повествование. – Я имел долгий разговор с заведующей по воспитательной работе Жанной Гриневской, которая тоже успела познакомиться с Сашей, и с тех пор мне не дает покоя один вопрос. Может, я и заблуждаюсь, но интересы ребенка его возраста мне представляются несколько иными. Просто я вспоминаю себя.
Я выразительно посмотрел на Зину Куличок, и девушка вся затрепетала, подавшись вперед.
– Его увлечение Библией – это что, противоядие от уличных шалостей, детского мата, показа гениталий? – полюбопытствовал я. – Помните, была такая игра в «доктора»? И самое главное: ведь это вы обратили его детский ум к Богу?
– Да, я, – не моргнув глазом, призналась девушка и сладко заулыбалась, погружаясь в родную стихию. – И не вижу в этом никакого греха. Тема Добра и Зла вечна, она сопровождает нас с рождения до смерти, а Библия учит только добру и милосердию.
– Еще как, – тяжело вздохнул я. – Но спустимся на грешную землю. Все-таки я мент, и мой удел – расследовать преступления. Вы мне поможете?
– Конечно… Извините… Мне так неловко, что я начала этот разговор. Но боюсь, вы заблуждаетесь насчет Саши, если решили, будто он рос каким-то… зацикленным. Саша был разносторонне развит. И как все ребята, любил шумные игры. А потом умерла Леночка, и наступила ночь.
– Саша случайно не был свидетелем ее гибели? – поинтересовался я.
Зина смертельно побледнела и отрицательно затрясла головой.
