с Игорем, не подозревал. Но силу их, способную остановить подлость, я почувствовал.
Однажды, одна из моих «дочерей» взяла на себя смелость заняться режиссурой какой-то подлой интриги, направленной против моей супруги.
Узнав об этом, я подошел к этой, и сказал:
– Ты ведёшь себя, как сука.
Моя «дочь» притворно обомлела и тут же, не раздумывая, побежала жаловаться воспитательнице. Видимо, это тоже входило в компоненты интриги.
Марфа Ильинична внимательно выслушала ябеду и никак не отреагировала на её донос, но вечером, увидев моего папу, она отвела его в сторону и стала что-то такое доверительное долго нашептывать ему на ухо.
Я стоял в стороне и догадывался о чём идёт речь.
Мотивы её шушукания были ясны мне. Но меня в тот момент волновало больше всего, как поведёт себя мой папа?
– Игорь! – крикнул папа, подзывая меня рукой, – Объясни мне и Марфе Ильиничне, почему ты грубо обозвал девочку?
– Папа! – честно оправдывался я, разводя руками, – Но если она ведёт себя, как сука, я и сказал ей, что она ведёт себя, как сука.
Папа улыбнулся. Незаметным движением кисти он стёр со своего уха помаду Марфы Ильиничны и взял мою одежду. Мы оба сказали: «До свидания!» и откланялись…
На следующий день, во время тихого часа, дождавшись, как обычно, ухода воспитательницы на «типичный регулярный междусобойчик с коллегами», мы, то есть самые деятельные и энергичные из нас, стали подтрунивать над девчонками.
Света смотрела на мои выкрутасы сквозь пяльцы.
Она вязала.
Понимая, что мне необходима эмоциональная разрядка, она благосклонно относилась к моим забавам, заигрыванию и невинным амурам с её подругами, тем более что у неё накопилось немало дел, связанных с обеспечения быта нашей семьи, и время тихого часа было самое удобное для их решения.
Она вязала варежки и смеялась, наблюдая, как мальчишки швыряются мячами и кеглями друг по другу, а подушками по девчонкам. Но, вдруг, открылась дверь, и на пороге появилась воспитательница.
Я не могу сказать, что от неё разило водочным перегаром. Нет.
Но из всех детей в её мутных глазах отразились только двое самых экспрессивных, бесшабашно увлечённых баловством заключённых, кто не успел, как все остальные, моментально отреагировать и принять спящее положение.
Естественно, одним из них был я, а другим – Саша Кулаков.
Воспитательница, словно получила карт-бланш. Она, видимо, об этом мечтала, но ей не представлялся случай. А тут, пожалуйста, такой подарок.
Короче, воспитательница стремительно ринулась к нам и сорвала с нас одеяла.
Она нагнулась, взяла мой сандалет и……
Тут я впервые в жизни попробовал самый сильно действующий наркотик, эффект которого начинает активно проявляться за несколько секунд до употребления.
Я лежал, как в космосе, на раскладушке
