денег можно заработать, если вынести из комплекса эту руку и продать? Тогда можно будет покончить с ненавистной работой санитара, сбежать из промозглых будней туда, где шумят волны и обольстительно улыбаются женщины…
Семен огляделся. Мечты звали его, искушали. Он снял халат и завернул в него конечность. Вернулся в свою комнату, запер дверь. Как-то раз к нему уже подходили странные люди и намекали, что могут купить тайны закрытого комплекса. Но что мог предложить им в тот день простой санитар? Они оставили ему визитку и велели звонить, если удастся что-то «нащупать». «Что ж, – думал Семен, – живая рука – это больше, чем что-то!»
Теперь оставалось придумать, как вынести трофей из комплекса. Семен сел на кровать, прокручивая в голове десятки вариантов и мечтая о пляжах и женщинах. Он не заметил, как сон сморил его.
Рука. Она лежала рядом. Распиленная кость делилась, продолжая саму себя. Поврежденная плоть тянулась вдоль кости, восстанавливая мышцы, хрящи, сухожилия, вены… Пальцы отдавали свою жизнь более важным элементам. Высыхали. Съеживались как фрукты, оставленные на палящем солнце, чтобы там, где еще совсем недавно была голая кость, могли сформироваться рот, зубы.
Рука извивалась, меняла форму. Теперь она напоминала змею, свернувшуюся возле шеи Семена. И змея эта хотела есть. Появившиеся рецепторы помогли выбрать цель. Острые зубы вырвали Семену гортань. Деление клеток продолжилось. Рука пробралась через пищевод в желудок, отыскала печень, сердце, легкие. Ее строение становилось более сложным. Теперь это была уже не рука. Она стала хаотичным сплетением элементов, стремящихся к определенному порядку. И это было только начало.
Певец. Боль стала частью его тела. Она выдавливала из его глаз слезы, и сквозь эту пелену он видел, как его культя обрастает плотью – уродливая конечность, которая подчиняется его разуму. Голое мясо, хрящи, кости, но в ней уже была прежняя сила. Певец почувствовал это, когда сдавил горло хирурга, делавшего осмотр.
– Я человек! Запомни это, гнида! – успел прошипеть он, прежде чем санитары разжали его пальцы, сдирая незащищенную плоть.
Оставшись один, Певец видел, как плоть снова начинает покрывать кости.
Скрежет задвижек. Санитары. Певец поднялся на ноги. Дверь открылась. Он не поверил своим глазам. Его бывшая рука. Вернее, то, во что она превратилась. Уродливая, покрытая слизью тварь. Она смотрела на него своим единственным глазом. В один прыжок Певец перемахнул через это существо, оказавшись в коридоре. Теперь бежать. Спасаться. Существо заковыляло за ним на трех конечностях.
– Пошло прочь! – он пнул его ногой, отшвырнув к противоположной стене.
Из единственного глаза существа потекли слезы. Оно забилось в угол, издавая глухие гортанные звуки, напоминавшие детское улюлюканье.
Певец открыл окно. До земли было высоко, но он прыгнул. Ветви деревьев смягчили падение. Что-то бесформенное упало рядом. Уродливое существо снова заулюлюкало, увидев сломанную ногу Певца. Разум. Он отражался в единственном глазу состраданием.
