указал на камень.
– Вот – вот, и я о том же, – засмеялся астроном. – И что это у тебя? – он подошел и заглянул через плечо товарища. Руки сами потянулись к камню, но Алексей остановил руку на лету.
– Ты чего? – обиделся Роберт.
– Это не изученный материал, не трогай, мало ли какая реакция будет?
– Какая реакция, ты совсем сдвинулся на почве своих исследований?
– Я сам его руками не трогаю, а ты хочешь, чтобы я из тебя сделал подопытного кролика?
– Да ну тебя, – все же обиделся астроном и вышел.
Митин отец продолжил работу над изучением камня.
Ближе к обеду, в лабораторию заглянул профессор Маркевич.
– Ну, как дела, мой друг, как самочувствие?
– Прекрасно, – ответил ученый, не поднимая головы от приборов.
– Пойдем, пообедаем вместе, у меня возникла новая гипотеза и хотелось бы ее обсудить с Вами.
– Хорошо, – оставлять камень не хотелось, профессор это понял.
– Никто не возьмет, не переживайте. – профессор вздохнул, – Вы, Алексей Иванович, прямо как ребенок.
– Это мои исследования.
– Да, я в курсе, – профессор подошел к столу, – пошли перекусим.
Митин отец поднялся и направился в соседнюю комнату, где снял перчатки и вымыл руки, а за это время профессор взял камень в руки, покрутил его немного в пальцах, осматривая со всех сторон и вернул обратно. Алексей Иванович вернулся.
– Ну, я готов, пойдем в столовую.
– Да, конечно, – ответил медленно профессор, он прислушивался к чему- то в себе, к своему состоянию.
Обедал профессор плохо, зато чаю выпил четыре стакана.
– Максим Афанасьевич, с Вами все в порядке? – поинтересовался ученый.
– Да, только пить хочется.
– Вы к еде даже не прикоснулись.
– Правда? – удивился профессор, – а по- моему я достаточно поел, еще чаю стакан, – попросил он у раздатчицы. Та, удивленная протянула, и Максим Афанасьевич, залпом его осушил.
Молодой ученый не сводил глаз со своего учителя, не понимая, что же с тем произошло? А Максим Афанасьевич, бледный, ходил между столиками, словно что-то выискивая.
– Что это с нашим профессором? – поинтересовался коллега, сидящий за соседним столиком.
– Если бы я сам знал, – растерялся Алексей Иванович.
Вечером раздался телефонный звонок. На другом конце провода причитал женский голос:
– Алешенька, приезжайте, Максиму Афанасьевичу плохо, уже была скорая, он хочет Вас видеть, – жена профессора едва сдерживала слезы, – прошу Вас, поторопитесь.
Алексей Иванович не стал медлить, натянул дубленку и выскочил на улицу, предупредив перед уходом, что скоро вернется.
Поймав на перекрестке такси и назвав адрес, ученый откинулся на сидение и задумался. Неясен был только один вопрос: с чего это вдруг
