я растопила, – доложилась она Андрею. – Часа через три будет в самый раз. А мы пока за это время покушаем… Скажешь, когда надо будет шашлыки нанизывать, ладно?
– Скажу. Но пока еще не скоро, – откликнулся Андрей, продолжая махать лопатой. Лицо его раскраснелось, очки он снял.
– А ты что тут стоишь, как тень отца Гамлета?! – бесцеремонно накинулась Валентина на юношу. – Пошли, дам тебе переодеться – и кирпичи ему, профессору, для очага таскай… А потом дрова принесешь – они там, у забора, в поленнице. Ишь, дедушка на тебя работает – а ты стоишь, руки в боки!
Воистину Валентина была женщиной без комплексов. Андрей улыбнулся, продолжая помахивать лопатой. Ему понравилось, как Валюха припахала молодого человека – хотя, если быть точным, он годился юноше никак не в дедушки, а, скорее, в старшие братья.
Валентина исчезла в доме.
Пока Андрей расчищал площадку под очаг и пробивал к ней дорожку от крыльца, Настин вьюноша молча и с видимым отвращением принес из сарая несколько кирпичей и снова застыл со скрещенными на груди руками.
Андрей организовал из кирпичей очаг – не большой и не маленький: как раз такой, чтоб угольям было тесно, а шашлыку – просторно.
– Не могли бы вы помочь мне принести дровишки? – с изысканной вежливостью обратился Дьячков к Настиному спутнику.
– Пошли, – буркнул юноша.
Давно стемнело, но участок освещался яркими галогеновыми лампами (они размещались высоко на соснах), и от этого была видна каждая снеговая складочка, каждый след, оставленный на недавно выпавшем снегу.
Вскоре Андрей вместе с юношей возвратились с поклажей к очагу – Дьячков нагрузился едва ли не поленницей, а молодой человек нес по одному бревнышку в каждой руке.
Тут снова распахнулись ворота особняка, и во двор, рыча и газуя, въехала белая, далеко не новая «Волга ГАЗ-24». Водитель изящно объехал Катюшин «Фиат» и остановился метрах в пятнадцати от крыльца.
Затих мотор, погасли фары.
Андрей вынул из кармана очки, чтобы рассмотреть новых гостей, – он не был знаком с ними.
Первым из-за руля вылез седой и стройный человек. Он был экипирован по-походному – как это понимали в шестидесятых годах: брезентовая, почти белесая ветровка, из-под нее торчит толстый свитер. Синие тренировочные штаны с начесом. Ботинки-»говнодавы», поверх них высовываются белые шерстяные носки бабушкиной вязки. Издалека, да еще с неважным Андреевым зрением, «туристу», благодаря выправке и сухопарости, можно было дать не более сорока. И только когда он подошел к Дьячкову почти вплотную, тот увидел, что новому гостю скорее под шестьдесят.
– Иван Фомич, – дружелюбно представился водитель «Волги», радушно блеснув всеми своими тридцатью двумя сахарными зубами.
Андрей пожал его руку.
– Можно просто Фомич, – продолжил визитер.
– Андрей Витальевич, – улыбнулся «господин профессор», – я – муж Кати. Можно просто Андрей.
– Хорошего
