да.
Уж если отступал столь несгибаемый боец, как Джеймус, значит, ему пришлось вступить в бой с войском невиданной силы.
– Там еще воин по имени Джастин.
– Командир? – напомнила о себе Майкиль.
Он обернулся, заметил движение на вершине холма в ста ярдах от них и сделал глубокий вдох. Поднял руку и замер, выжидая, – пусть подойдут поближе. Учуял вонь покрытой струпьями плоти. Увидел герб – бронзовую летучую мышь.
Затем перед его глазами возникло войско Орды: ряд как минимум из пятисот воинов, верхом на лошадях цвета пустынных песков. Лица скрыты капюшонами, в руках – серпы, воздетые почти столь же высоко, как бронзовая мышь.
Томас выровнял дыхание. Его единственная задача – заставить их повернуть обратно. Даже если это отвлекающий маневр, нельзя проигрывать. Проиграй он здесь – и будет уже все равно, что произойдет в Южном лесу.
Он слышал рядом ровное дыхание Майкиль.
Да сохранит тебя Элион, Майкиль! Да сохранит Элион нас всех! Если кому-то суждено пасть сегодня, пусть падет этот изменник, Джастин.
– Пора! – Он резко опустил руку.
Его бойцы мгновенно пришли в движение. Слева, пригнувшись, быстро и бесшумно, побежали по песку пехотинцы.
Двести конников прянули вперед из-за гряды валунов.
Томас повернулся к гонцу:
– Передай Уильяму и Сайфусу: пусть вышлют тысячу воинов в Южный лес. Если мы справимся тут, сойдемся с ними в третьем лесу к северу. Поспеши!
Его ударный отряд, устремясь на Орду, вырвался вперед уже на десять ярдов. А первым в битву должен был вступить Томас. Он вскочил в седло и пустил жеребца в галоп. Его вороной, перескочив через валуны, понесся к длинному строю Обитателей Пустыни, которые от неожиданности приостановились.
На какое-то время единственным звуком стал стук копыт. Воины-Паршивые, спускаясь в каньон, исчезали за скалами. Из-под капюшонов смотрели сотни тысяч глаз. Глаз тех, кто презирал Элиона и ненавидел его воду. Тех, чей мир был кочевым миром мелких, грязных колодцев и мерзкой зловонной плоти. Тех, кто едва ли заслуживал жизни, не говоря уже о лесах. Тех, кто, тем не менее, осквернил бы озера, разорил бы леса и насадил бы повсюду свою пустынную пшеницу.
То были выходцы из разноцветного леса, потерявшие разум. Ходячие мертвецы. Которым следовало бы лежать в земле, а не поганить ее подобно моровой язве.
Но они были еще и воинами. Сплошь мужчины, сильные и уже не столь невежественные, как в былые времена. Но все же слабее, чем Лесные Стражники. Болезнь поражала и кожу, и суставы, лишала гибкости и сковывала движения.
Томас обогнал своих бойцов и занял свое законное место во главе. Взялся за рукоять меча.
Сорок ярдов.
С металлическим лязгом меч Томаса вылетел из ножен.
Паршивые тут же завопили, как будто до этого момента еще сомневались в его намерениях. Кони их зафыркали, взвились на дыбы, противясь рукам, в страхе резко натянувшим поводья. Пусть победа и была сегодня гарантирована войску Орды,
