и дракончики размером не больше пуделя расправляли крылья и выгибали спины, устав сидеть неподвижно. Воздух, пропитанный лунным светом, все наполнялся и наполнялся многоголосым шепотом, шорохом, писком, урчанием. Переговариваясь, перемяукиваясь, перерыкиваясь и перекликаясь, каменные и бронзовые обитатели города, которых Лиза так любила рассматривать, расходились в разные стороны поодиночке или собирались компаниями.
– Они пр-р-разднуют! – пояснил Леонардо. – Все вр-ремя на одном месте тор-р-р-рчать – тоска смер-р-ртная!
– А почему в полнолуние? – Лиза поерзала на львиной спине.
– Не увер-рен, что смогу р-р-растолковать, – задумчиво проурчал лев. – Но так пр-р-роисходит. Мы обр-р-ретаем свободу – до р-р-рассвета.
– Да и какая р-р-разница, что за пр-р-ричина? – подхватил Леандро. – Смотр-р-ри, такое нескор-р-ро увидишь.
– Да уж, такие сны редко снятся, – тихо-тихо прошептала Лиза самой себе. Она не узнавала улицы и особенно дома: без украшений они выглядели незнакомыми и как будто даже нежилыми. Зато под ногами – то есть под лапами львов – все время что-то шмыгало, стучало копытцами, мельтешило хвостами, а небо над головой Лизы дрожало и трепыхалось от шороха многочисленных крыльев.
Но вот издалека раздался громовой рык.
– Пр-р-риятели, – кратко пояснил Леонардо.
– Собер-р-ремся, поигр-р-раем, – с воодушевлением добавил Леандро. – В шар-р-ры.
– В какие шары? – удивилась Лиза.
– Вон в те, смотр-р-ри.
К этому моменту Лиза и львы уже покинули Петроградскую и очутились на мосту, ведущем на Васильевский остров, прямиком к Стрелке. И массивная лапа Леонардо указывала на огромные гранитные шары, украшавшие спуск.
– А как вы в них играете? – поинтересовалась Лиза. Ей стало неуютно, когда она представила, как стая львов, изнемогших от долгой неподвижности, с грохотом и рычанием гоняет эти самые шары.
– Мы их пр-р-рикатываем на площадь, – охотно пояснил Леандро, неуклонно продвигаясь вперед, – и р-р-развлекаемся. Есть и др-ругие игр-ры, – поспешно добавил он.
Какая-то высокая фигура преградила им дорогу, и Лиза услышала знакомый голос – тягучий и гортанный:
– Я, конечно, зря вмешиваюсь… Но поскольку мы все некоторым образом знакомы…
– Арнольд! – обрадовалась Лиза, узнав верблюда.
– Можно предложить даме кое-что поинтереснее вашего турнира, – томно продолжал верблюд, блестя отполированными горбами при свете луны. Задумчиво пожевав выпяченными губами, он наклонил голову к Леонардо и сидевшей у него на спине Лизе и внятно произнес всего два загадочных слова:
– Бродячий Мостик…
Лиза почувствовала, как у нее между лопаток почему-то побежали мурашки, и слезла с львиной спины.
– Пр-рекр-расная идея! – зарычали львы. – Пр-р-роводишь пр-рекрасную даму? – и они длинными прыжками понеслись к Дворцовой.
– Ну,
