Но не всегда же дурных, Ваше величество!
– Прости, Мурремурр, – Бабушка провела рукой по его пушистой шкурке, и из-под руки полетели искры. – Я не хотела тебя обидеть. Видно, жизнь у нас такая веселая, что хороших вестей тебе приносить не выпадает… – Она рассеянно отвела со лба выбившуюся из прически седую прядь. – Что же нам делать? Вот что. Сначала я пойду и проверю, отзовется ли Мостик. Или нет, лучше связаться с Филином, он-то наверняка знает, в чем дело… – Она что-то поискала в бархатном кошельке у пояса и досадливо поморщилась, – ну вот, конечно, оставила бубенчик во Дворце!
Гарамонд плотнее запахнул шлафрок, будто ему стало холодно. Но сказать он ничего не успел: дверь распахнулась настежь, и из мокрой ночи, как кит из океанской пучины, вплыла огромная фигура.
– Господин Гарамонд! – сипло провозгласила фигура. – Что стряслось-то, а? Дайте-ка глянуть! Где что не так, плетен батон?!
– Добрый вечер, мастер Амальгамссен, – отчетливо сказала Бабушка.
Великий Радингленский маг-механик поспешно отвесил поклон, причем, как всегда, в карманах у него разнообразно забрякало. Потом мастер заметил Мурремурра, приветственно выгнувшего спину, и озабоченно спросил:
– Ну как, господин кот, получилось у вас через Мостик-то пройти аль нет?
Мурремурр прижал уши. Бабушка с Гарамондом переглянулись: они впервые видели доблестного кошачьего рыцаря сконфуженным. Еще бы: чтобы кот да куда-то не пробрался – это почти такой же кошачий позор, как свалиться с забора!
– Так, по порядку. Мостик, значит, опять пропал. Гарамонд, ваши кристаллы это и отражают? – Бабушка взяла инициативу в свои руки, но никакого порядка не получилось, потому что кот, маг-механик и радингленский летописец заговорили наперебой:
– Не муррпропал, Ваше величествоу…
– Господин кот сам ко мне пожаловали…
– …Если ход из Радинглена в Петербург отрезан…
– говорят – гляньте, мастер, дело неладно…
– …извольте мурррпроверить…
– …а сами от щепок-опилок отряхаются и шипят и шерсть у них дыбом…
На слове «щепки» Бабушка решительно встала и накинула капюшон:
– Идемте.
Гарамонд аккуратно запер шкатулку на ключик, а ключик повесил на шею.
Снаружи по-прежнему сеялся дождь, качались на ветру вывески и блестели на мостовой лужи. Мурремурр брезгливо поднимал лапы и подергивал спиной. Гарамонд раскрыл над Ее величеством внушительный черный зонтик. Все четверо прошли по Флейтовой улице, на которой и располагалась Гарамондова лавка, свернули на Хрустальную, с нее – в проулок Трех Удодов и очутились на берегу Оборонного рва. Неподалеку, шагах в двадцати, горбился Птичий мост, но Бабушка в ту сторону даже и не глянула. Она тихонечко позвала Бродячий мостик.
Канал подернулся знакомым туманом. Мурремурр навострил уши, мастер Амальгамссен просипел: «Ну, елки гнутые! Ну
