На нем я уже плавала – тогда, когда два года назад отец вез меня к сыну.
– You can rest there, [Вы можете отдохнуть здесь (англ.). ] – сказал мне офицер-англичанин, открывая дверь каюты. Я поняла его слова.
Мы с сыном остались одни. Я сняла плащ, помогла раздеться Жанно. Он, чрезвычайно серьезный и тихий, задумчиво уселся в углу. Я взглянула в зеркало и тоже села на постель.
– Отец Медар останется с нами? – спросил сын.
– Да, милый, он все время будет сопровождать нас. Он ведь тебе нравится, Жанно?
Ребенок не ответил. Мы снова замолчали.
Я не могла не ощущать странного, не слишком приятного волнения. Мне предстояло увидеть человека, который явно станет оценивать меня после стольких лет разлуки. Мне предстояло познакомить с ним сына. Для такой важной задачи нужно хладнокровие, а я слегка, по-школьному, волновалась.
– Мама, – произнес Жанно.
– Что?
– Не называй меня больше Жанно, пожалуйста.
Крайне удивленная, я взглянула на сына.
– Но ведь я всегда так тебя называла.
– Раньше я не понимал. А теперь мне не хочется быть маленьким. Я хочу быть Жаном! Вот как меня зовут. – Помолчав, он добавил: – Не хочу, чтобы папа слышал, как меня называли раньше.
В замешательстве я не сразу сообразила, о ком он говорит. Сын продолжал:
– Да и дед всегда говорил, что Жанно – это имя для сопляков.
– Да, но…
Не договорив, я умолкла, изумленно глядя на мальчика. Я так свыклась с этим прежним нежным именем, я и не думала, что Жанно это неприятно. Но я попыталась быстро взять себя в руки и подойти ко всему с юмором.
– Хорошо, – сказала я с улыбкой. – Но и в этом случае, Жан, тебе не следует быть таким серьезным. Твой папа человек очень веселый, ему нравятся живые, улыбающиеся мальчики.
– Расскажи мне о нем, ма!
– Я вздохнула, почувствовав легкую ревность. Жан всегда так тянулся к мужчинам – к деду, а вот теперь к «отцу». Меня он знал давно и любил меня, но ему словно было мало того, что могла дать я.
– Послушай, Жан, я давно хотела предупредить тебя… Возможно, когда мы встретимся с папой, мы будем у него не одни. У него могут быть другие люди. Поэтому ты ни в коем случае не должен называть графа д'Артуа отцом.
– А кто с ним может быть еще?
– Ну, – произнесла я в смятении, – с ним могут быть его сыновья… сыновья от другой женщины, твои братья.
– Герцог Ангулемский и герцог Беррийский?
– Откуда ты знаешь?
– Мне Маргарита сказала.
– Так ты обещаешь, Жан? Обещаешь не называть его высочество отцом?
Сын смотрел на меня с нескрываемой обидой.
– А как же мне еще его называть?
– Говори так, как я. Я буду называть его «монсеньор».
– Почему?
– Так положено. Таковы правила приличия,
