корни на их семейном древе пустили алчность и властолюбие, ненависть, зависть и вражда и как они медленно разъедают его.
Древо раздваивается
Обманчивое место,
Где все не такое, каким кажется.
10.
– Ас-салам алейкуму! Добро пожаловать, ваше превосходительство, – голос Меджида ибн-Саида, султана Занзибара, отозвался гулким эхом по просторной веранде дворца Бейт-Иль-Сахель. Его приветствие звучало торжественно и с достоинством, однако с искренним радушием.
Гость молча четким шагом приблизился к султану. Бесценные ковры с замысловатыми узорами приглушили звук его решительных шагов. Его военная выправка казалась еще более строгой в окружении ярких шелковых штандартов, свисающих с потолка меж тонкими колоннами и раздуваемых, подобно парусам, легким бризом; они давали дополнительную тень и прохладу. Только остановившись перед султаном за несколько шагов, щелкнув каблуками и отвесив изящный поклон, он ответил:
– Ва алейкуму ас-салам, ваше высочество.
Это был не первый визит лейтенанта Кристофера Палмера Ригби к молодому султану с тех пор, как он более полугода назад – в прошлом июле – вступил в должность британского консула на Занзибаре. Назначение Ригби на этот пост восполнило брешь, образовавшуюся после смерти его предшественника майора Аткинса Хэмертона, на целый год прервавшей отношения между обеими странами. От Ригби, которому не исполнилось и сорока лет, ожидали многого – как в Англии, так и на Занзибаре – султан Меджид также возлагал на нового консула большие надежды. Чего бы ни добился в будущем Ригби на этом важном посту – а польза от его деятельности будет измеряться только успехами – хотя приоритеты английской короны с тех пор несколько изменились.
– Прошу вас, садитесь, ваше превосходительство, – ответом послужил еще один быстрый наклон головы, и только тогда консул последовал приглашению и опустился на краешек шелковой подушки.
После всех лет, проведенных Ригби на службе у английской короны в Индии, он не расстался с природной английской чопорностью, свойством, которое сам Ригби считал большим преимуществом в общении с представителями других культур. Он придавал большое значение тому, чтобы держаться на почтительном расстоянии. Он ни в коем случае не хотел быть другом султана Занзибара – как это сделал его предшественник Хэмертон. То есть, покойный султан Саид называл Хэмертона не иначе как «братом» и даже будучи на смертном одре призвал его к себе. К чему могут привести доверительные отношения с местным населением убедительно показал кровавый мятеж в Индии, случившийся почти два года тому назад. Воспоминание об этом потрясении по сию пору сидело занозой в нежной английской душе Ригби. Ошибка, которая никогда больше не должна повториться.
Султан хлопнул в ладоши, и тут же раб, до того момента неприметно ожидавший
