стояло лето. Немцы жили в нашей большой комнате, выбросив оттуда абсолютно всё. На пол они постелили солому, накрыли её брезентом и спали, не раздеваясь.
Вшей, блох и клопов вначале принесли немцы, которые жили в большой комнате. Когда они ушли, там поселились венгерские солдаты. Спали все на одной соломе, а потом венгры ее поменяли.
Когда пришли наши войска большую комнату занимали красноармейцы. После ухода венгров они всю солому сожгли и постелили на пол пахучее сено. Во время войны народ мучили блохи, клопы и, особенно, вши головные и нательные.
Тётя Катя и бабушка мыли головы с какой-то травой, золой. С клопами тётя боролась народным способом. Ножки кровати опускались в консервные банки с бензином. Считалось, что клоп никогда не полезет через керосин или бензин. Но народ рассказывал, шутя или серьёзно, что клоп по стене взбирается на потолок и оттуда «пикирует» на постель. Каждую неделю мы выносили во двор две кровати и обжигали факелом из керосина или бензина. Кровати у нас были железные. Блох отгоняли полынью, которую рассыпали по всем комнатам. Сложнее была борьба со вшами. Мы каждый день снимали все свое белье и давили вшей в складках, особенно в резинках на трусах, и проглаживали раскалённым утюгом.
До прихода наших войск тётя стригла меня большими портняжными ножницами, рядами, как овцу. Забегая вперед, скажу, что когда в конце августа или начале сентября 1943 года приехал брат Вася (он с 1937 по 1943 год с двумя тётями жил в городе Малоархангельск Орловской области), и он и я стриглись в городской парикмахерской только наголо. Красная Армия освободила наш городок от немцев в начале февраля 1943 года, а в марте или апреле недалеко от базара открылась парикмахерская. Какая парикмахерская была в городке до войны я, честно говоря, на помню. Новая находилась в небольшой комнате полуразрушенного здания, рядом с общепитовской столовой. Горожане называли её «забегаловка».
Тетя выдала мне несколько монет, и я самостоятельно пошел в «настоящую» парикмахерскую.
За давностью лет я не помню сколько тогда стоила стрижка мальчика наголо. Но, забегая вперёд, скажу, что после расплаты с парикмахершей у меня даже остались две или три монеты.
Интерьер тесной парикмахерской был не просто бедным, а убогим, за исключением одного предмета. В одном углу стояла старинная деревянная вешалка для одежды, в другом – две или три табуретки для посетителей. Ближе к единственному небольшому окну постоянно горела и почему-то ужасно дымила печка-буржуйка. Парикмахерша тётя Соня сама топила её и грела на ней в чайнике воду для приготовления мыльной пены, когда надо было побрить клиента.
Что поразило меня тогда в парикмахерской? Стоящие на старинном красивом резном столике, три не очень больших зеркала, соединенные между собой металлическими петельками, под углом друг к другу. Такое зеркало я увидел впервые. Много лет спустя я узнал, что это зеркало называется трельяж. Кресла для клиентов не было – стоял обычный стул. На маленьком
