того, какие именно разновидности знания и мудрости должны быть особо значимы, что такое интеллект и каковы его функции. Мусульманские критики философии могут утверждать, что философия в интерпретации писаний применялась неуместно, или что она весьма ограничена и, чтобы должным образом понять религиозные вопросы, должна быть дополнена воображением, или что ее доказательства служат только намеками на Божественное. Такие вопросы возникают в среде исламской культуры, где они обсуждались и продолжают обсуждаться. Западным же критикам естественной теологии присущ совершенно иной подход. Исламская культура не выработала такой концепции имана (веры), как христианская вера, где последняя принимается как абсолютно независимая от разума и знания и находящаяся за их пределами. Исламская культура не породила теологический антиреализм, подобный тому, который обсуждается в западных кругах. Исламская мысль не подготовила почву для возникновения атеизма и агностицизма, возникших в христианской культуре, – явлений, чье религиозное значение продолжает обсуждаться христианскими теологами и философами.
По этой и многим другим причинам, западные теологические заботы, прибывая на исламскую почву, обретают образ вторжения. Мусульманский ответ представляется зачастую столь же бессмысленным, как ответ спорящего с телеведущим на экране. Несмотря на все разговоры о межрелигиозном диалоге, динамизм путей, на которых исламский мир сталкивается с Западом, заставляет мусульманских интеллектуалов воспринимать западные идеи очень серьезно, хотя это участие в западных спорах и сопровождается озабоченностью и опасением, в то время как западные мыслители в основном склонны игнорировать происходящее в интеллектуальной среде третьего мира. Исламский теологический анализ отброшен как представляющий интерес лишь для любителей эзотерики. Таким образом, диалог заторможен не по причине отсутствия доброй воли к таковому, но из-за отсутствия спроса и довлеющей необходимости для западных ученых в том, чтобы выслушать мусульман, в то время как мусульмане не могут не выслушивать западные дискуссии, впоследствии пересказываемые всем остальным миром.
Одной из реакций, спровоцированных этой ситуацией среди части мусульман, стал их уход в традицию. Минувшая слава удваивается в прочной решимости оставить сатанинский современный мир ради пуританского возвращения к первоначальному исламу прошлого. Такой реакции, в свою очередь, сопротивляются те мусульмане, которые готовы доказать, что ислам вполне подходит для того, чтобы служить идеологией для развития современных обществ. Из непрестанного противостояния этих позиций в рамках социально-религиозной мысли не будет найден выход до тех пор, пока не будет должным образом оценено влияние западной мысли на исламский мир, пока оно не будет понято и принято как оно есть, и встречено конструктивной критикой и синтезом в соответствии с эволюцией современной исламской теологии.
Сердце
