Таким образом, потеря уверенности в существовании Бога, не говоря уже об идее смерти Бога, угрожает подрывом человечности западного человека, если только не будут найдены некие основы для человеческих ценностей, способные заменить теологические структуры, которые многие хотели бы видеть лежащими в руинах.
Этой причины самой по себе достаточно для части христиан, чтобы стремиться к сохранению своей веры в Бога. Но, предоставляя достаточную мотивацию для такового стремления, она не в состоянии предоставить ответы на интеллектуальные сомнения, охватывающие современную западную культуру.
Помимо сомнений в Боге, выдвинутых философами прежде всего в критике доказательств Его существования, сомнения, порожденные социальными критиками также оказали большое влияние на секуляризацию западной культуры. В то время как Вольтер (1694–1778) признавал необходимость концепции Бога для поддержания социального порядка в его замечании о том, что если бы Бога не существовало, Его следовало бы выдумать, русский анархист Михаил Бакунин (1814–1876) провозгласил, что если бы Бог существовал, Его следовало бы уничтожить, поскольку слишком много притеснения было сотворено Его Именем. Если ремарка Вольтера предполагает, что Бог может быть не более чем удобным вымыслом, Бакунин предполагает, что вымысел может быть в достаточной степени неудобным. Марксистская критика религии была принята многими, кто скептически относился к другим аспектам марксистской доктрины. Сегодня многие феминистки возражают против концепции Бога как средства установления патриархата, а гомосексуалисты жалуются, что предвзятое отношение к ним поддерживается ссылками на Бога. В общем, подобные мыслители вполне справедливо осознают, что ориентация на Бога служит средством ограничения удовлетворения различных человеческих желаний и не совместима с тем, чему многие придают чрезвычайно большое значение.
Западное мышление находится в плену двух соперничающих претензий на моральную преданность. С одной стороны, есть трансцендентный Бог, Который требует абсолютного повиновения как высшая власть. С другой стороны, существует секулярный этос, основанный на ценностях человеческой свободы и самоопределения. Западные религиозные либералы стремятся к достижению неустойчивого компромисса, который привел бы Божественную волю в соответствие с гуманистическими ценностями. Моральное направление заимствовано из человеческого, после чего призывается трансцендентный Бог и принуждается к соответствию человеческому. Ему позволяется стоять над миром, но не вмешиваться в человеческие суждения о том, что верно, а что – нет. Теистическая теология, по крайней мере, честна в этом отношении.
В мусульманской культуре, с другой стороны, ссылка на Бога не проявляется в контексте сомнений и секулярных ценностей, поразивших Запад, или, во всяком случае, появляется не до такой степени. Главная форма, в которой секулярные ценности вступают в конфликт
