сам закон не следует понимать как простой свод правил, но как нечто пропитанное ценностями, как внешнее осуществление внутреннего поиска Божественного.
Сам же внутренний поиск носит название тарика, что, как и шари ’а, тоже означает путь. Вербальная синонимичность этих двух терминов указывает на неразделимость внутреннего и внешнего аспектов религии: логически невозможно следовать за одним, не следуя за другим, поскольку оба суть просто разные наименования или аспекты божественного руководства. Внутренний поиск не может иметь место иначе как в рамках внешнего соблюдения религии, а божественный закон превращается в пустой формализм, если его соблюдение не есть внешнее выражение таква, богобоязненности, описанной Им, Всевышним, как лучшее достояние в духовном странствии:
«И запаситесь дорожными припасами, и лучший дорожный припас – это богобоязненность (таква)»
(2:197).
Внутренний путь, или тарика, есть поиск, осуществляя который человек последовательно проходит различные стадии, и прохождение каждой из них требует обретения особой добродетели. Здесь мир представляется как земля, которую надлежит покрыть, поле боя для великого джихада – борьбы против себя. Человек понимается не как статичная суюстанция, а как динамичное условие преобразования, или, в терминологии Муллы Садры, субстанциального движения, человеческая кульминация которого есть совершенное человеческое существо, инсан камиль, отполированное зеркало Бога, для которого сам мир трансформирован настолько, что Бог видим во всех вещах.
Второе подразделение внешнего/внутреннего подразумевает признание того, что шари’а и тарика каждое само по себе обладает внешним и внутренним аспектами. В случае шари’а это – внешняя форма Закона и внутренняя преданность ему. Внутренняя преданность закону совершенствуется через тарика, чье внешнее выражение обретает форму духовного наставления, данного наставником ученику, и чья внутренняя форма есть само духовное странствие, прохождение через стоянки и состояния и обретение добродетелей.
Таким образом, мы приходим к выводу, что ислам, также как иудаизм и христианство, учит о Боге, о человеке в мире. Его теология включает космологию и антропологию. Антропологический аспект имеет как теоретическое, так и практическое измерения, а практическое обладает как внешним, так и внутренним, посредством каждого из которых, в особенности последнего, понятия Бога, мира и человечности обретают свой смысл и глубину.
Именно через этот круг постоянно углубляющейся интроспекции ислам представляет свое видение наиболее фундаментальных вопросов, которые ставит перед собой человек в любую эпоху. Ответы на вопросы даются посредством вовлечения спрашивающего в водоворот рациональной рефлексии, проницательного вглядывания, оценки и поступка. На социальном уровне, эта вовлеченность дает единство мусульманскому
