xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n_7" type="note">[7] Екатерина, очарован ею, – прошептал король, наклонившись ко мне.
– Тогда, вероятно, мне следовало бы сочетаться браком с вашим величеством, – без колебаний ответила я.
– И в придачу к этим обворожительным черным глазам ты еще и обворожительно отважна! – Король расхохотался, потом помолчал, испытующе вглядываясь в меня. – Хотел бы я знать, Екатерина Медичи, понравишься ли ты моему сыну.
Я принудила себя улыбнуться, хотя при этих словах все во мне сжалось. Неужели я проделала такой долгий путь, чтобы стать нелюбимой женой принца?
Мне подносили все новые блюда, а король Франциск один за другим осушал кубки вина с пряностями, будто забыв обо мне. Но вот он легонько тронул меня за руку и сказал:
– Дорогая, тебя хотят поприветствовать племянники Монморанси. Улыбайся. Это дети его покойной сестры, его отрада и гордость.
Я вздрогнула и тотчас собралась с мыслями. Передо мною стоял коннетабль, а с ним трое юношей.
Миловидность их лиц, обрамленных каштановыми волосами, выгодно оттеняли простые белые камзолы. Сразу бросалось в глаза, что они родня и крепко держатся друг за друга.
– Ваше высочество, – проговорил коннетабль, – позвольте представить: мой старший племянник Гаспар де Колиньи, синьор де Шатильон!
Я подалась вперед. У Гаспара де Колиньи были густые, темные, с золотистым отливом волосы и ясные голубые глаза, от худощавого лица веяло меланхолией. Вероятно, он был по крови миланец, привлекательный, но отстраненный, как свойственно миланским аристократам. Я бы дала ему двадцать с небольшим, однако оказалось, что он едва достиг шестнадцатилетия.
– Для меня это большая честь, – негромко проговорил он. – Надеюсь, ваше высочество, вы будете здесь счастливы.
– Благодарю, сударь. – Я ответила ему робкой улыбкой.
Колиньи помедлил, глядя мне в глаза. Я ожидала еще каких-то слов, но он лишь снова поклонился и вместе с братьями вернулся к столу, а мне осталось лишь проводить его взглядом, словно с ним уходило нечто бесконечно дорогое, чего я, возможно, уже никогда не обрету.
– У Гаспара недавно умер отец. – Король Франциск вздохнул. – Вот почему он носит белое, во Франции это цвет траура. Мадам Колиньи скончалась много лет назад, и теперь, после смерти отца, Гаспар сделался главой семьи. Коннетабль в нем души не чает. – Он искоса поглядел на меня. – Надобно сказать, тебе повезло с друзьями. Монморанси один из самых преданных моих слуг, и род их весьма древний. То же относится и к его племянникам, а при дворе, малышка, происхождение решает все.
Стало быть, Гаспар Колиньи – сирота, как и я сама? Быть может, поэтому я с первой минуты ощутила, что он мне так близок?
Приветствия продолжились, аристократы толпой двинулись ко мне, расталкивая друг друга в стремлении показать королю, что они жаждут выразить почтение его новой невестке. После двадцатой перемены блюд и четырех десятков новых знакомств я оставила всякие попытки
