и убежала куда-то. Альмицес покрепче взял ее за руку и потянул к лодке. Он стал убеждать ее и пообещал поиграть с ней, когда они дойдут до сестер. Поднимаясь на лодку, Альмицес кинул взгляд на пляж. Бедолаги уже пришли в сознание и сидели, а родители помогали им переодеться. Вдали за тамариндами мелькнул мужской силуэт, похожий на соседа Андреаса. Странный он дядька. Ни с кем в деревне не водил дружбу, только иногда мальчик видел, как мужчина беседует с его отцом. Даже с мамой он только сухо здоровался, максимум, перекидывался парой фраз о погоде.
Их тайная пещера находилась на противоположном краю их бухты, на ее западном берегу. Вход в нее, усыпанный камнями, которые с ходом времени осыпались со склонов хребта, был достаточно удобным, хоть и спрятался от посторонних глаз за причудливым изгибом скалы. Многие жители деревни и не помнили о ее существовании. Это было небольшое углубление в каменной стене, спускавшейся в море. В пещере была всего одна камера, достаточно просторная, чтобы в ней могли разместиться около десяти человек. Правда, большой вход не спасал от непогоды. Наверное, поэтому в ней никогда никто не жил, зато ее облюбовали дети Теопулосов.
Жанира и Альмицес зашли внутрь, волоча за собой сеть. Там их сестры, Тельма и Нериза перебирали ракушки, которые они набрали с утра на пляже. Тельма кинула на них взгляд своих лучистых глаз цвета меда из-под каштановых кудряшек, спадавших на лоб. Ее отец знал, что она будет кому-нибудь хорошей женой. В свои четырнадцать лет она уже была готова покинуть отчий дом и объединить свою судьбу с рыбаком из деревни. Стройная фигура, правильные манеры, базовые знания письма, как и у Альмицеса… Отец считал, что владение письменной речью может пригодиться в жизни. У него самого никогда не было возможности учиться, и он просил Альмицеса делиться со старшей сестрой всем, чему его учил деревенский учитель. Мать же, напротив, считала, что умение писать – совершенно бесполезное знание. Но благодаря этим качествам сестра была отличной партией, достойной лучших парней деревни. Гермес за спиной у жены и Тельмы даже уже вел переговоры с некоторыми местными семьями на эту тему.
Неризе было девять, на год меньше, чем Альмицесу. Она походила на сжатую пружину. Мать всегда говорила, что Зевс ошибся, и ей надо было родиться мальчиком. В девочке абсолютно отсутствовали изящество и хрупкость старшей сестры: детское тело, вихрастая голова, руки и ноги, исцарапанные во время игры и беготни по зарослям то за котом, то за бабочкой. В ее беспокойных глазах цвета светлого меда, как и старшей сестры, отражалась вся ее живая натура.
– Привет, Нериза. Привет, Тельма. Вы опять с ракушками? Вам не надоело еще? – спросил сестер Альмицес.
– Нет, смотри, мы тут с утра много чего набрали: и черенки, и петушки, и фарфорки, – ответила Нериза и улыбнулась брату.
– Смотри, Жанира, мы нашли две морские звезды и большущую улитку, – сказала Тельма. Она поднялась и взяла сестру за руку, чтобы показать ей драгоценные находки. – Посмотри, эта ракушка разбилась и стала похожа на родинку у нас на ноге. – Жанира наклонилась,
