пыльные растрескавшиеся дороги, заваленные хламом квартиры, выжженные леса. Люди маялись от безденежья и тоски, не ждали ничего хорошего в будущем.
Янита не поддавалась общему унынию, отчасти из-за того, что пребывала в собственном мире из красок и особой чувствительности. Дар богаче и значительнее ощущать красоту был у неё с рождения, но объяснить, что именно он из себя представлял, не получалось, не хватало слов. Ребёнком она верила, что все люди обладают такой же способностью, но вера быстро запнулась, потому что найти соратников она так и не смогла. Лишь в книгах удалось найти отсылки на её особенность, которая, как она узнала позже, называлась «Синдромом Стендаля».
Ровно перед тем как Янита услышала истошный крик матери и вбежала на кухню, она бережно складывала в рюкзак вещи: завёрнутые в чистую тряпочку ножницы, складной ножик, намытые и высушенные полиэтиленовые пакеты, карандаши, рисунки. Она собиралась в парк, чтобы порисовать и нарвать свежих травок.
– Дочка, смотри, что он принёс! – воскликнула мать, когда Яня появилась в проёме двери.
Яниту покоробило, мать называла её дочкой, только когда собиралась сказать или сделать что-то дурное. Эти материнские повадки залягут в сознании девочки навсегда, и первым позывом на нежное к ней обращение – будет желание спрятаться и защититься.
Отец курил на балконе, время от времени проводя по рыжей голове огромной ладонью. Яня подобралась к столу, на нём лежала туго набитая холщовая сумка.
– Немедленно отойди! – крикнула мать.
– Не трогай, – согласился отец.
Белов был человеком покладистым, поэтому часто уступал упрямой жене. Через окно, разделяющее балкон и кухню, уловила виноватый взгляд отца. Девушка свела брови, раздумывая, затем протянула руку и отодвинула край сумки. Она задохнулась от изумления. Жаркая волна прильнула к лицу, а сердце застучало с такой силой, словно выскочило из тела и повисло в воздухе, возле самого уха. Янита на секунду закрыла глаза, чтобы убедиться в реальности происходящего, набрала в лёгкие воздуха и на выдохе взглянула на сумку. Около десяти чёрных гранат так буднично тёрлись друг о друга выпученными боками, будто это были мандарины в сетке.
– Зачем они нам? – вымолвила Яня.
– Твой отец всего боится, – мать махнула полотенцем.
– Чего боится? Что происходит?
Пока мать раздумывала над ответом, Белов втиснулся на кухню и рывком взял сумку со стола, мать от испуга заскулила. Отец, не мешкая, поднял сумку над головой и поставил её на антресоль в прихожей.
– Пусть пока побудет здесь, – заключил он.
Янита отошла на несколько шагов от родителей, как отходят от мольберта, чтобы воспринять всю картину целиком. Отец был красив, высокий, широкий, с греческим профилем он обнимал пухлую жену, которая колотила его по спине полотенцем, её маленькие глаза бегали из стороны в сторону, обнажая помыслы о мести мужу. Мать была человеком
