ползет по нашей деревеньке-подъезду, со ступеньки на ступеньку прыгает, разрастается, кто-то что-то скажет, кто-то умолчит, но обрывки иногда склеиваются, иногда забываются, рассыпавшись.
Да и подъезд всё же не деревня, в деревне жизнь совсем прозрачная: в нужник человек пошел, и то сосед видит. А в многоквартирном доме двери закрыл и спрятался, за закрытыми дверями происходящее не видно, и лишь тоненький ручеек-шепоток из-под дверей вырывается, и даже если и кричат, то шум слышен, боль в крике слышна, а слов не разобрать.
И вот ручеек достиг ушей моей невестки, и она рассказывает мне историю, а я слушаю её, открыв изумленно рот.
Мария, моя сноха, много гуляет возле дома с коляской, в которой болтыхается её сын, мой беспокойный внук, и общается с женским населением подъезда больше чем я, бегущая утром на работу, вечером к плите и так день за днем. Маша, которая живет здесь без году неделя, знает многих. И она мне рассказала.
Оказывается, Наташа забеременела, а поскольку ей было за сорок, то страшно стеснялась своей беременности, гуляла по ночам, как только стал обрисовываться животик. Мужу сказала, что у неё опухоль и ей назначили операцию, а когда срок пришел, отправилась якобы на операцию, а на самом деле – рожать.
Она не была уверена, что ребенок от мужа, и, родив, решила отказаться от родительских прав, о чём и заявила после родов.
Наталья была замужем, а в таких случаях при отказе от ребенка необходимо согласие мужа. Женщины из социальной службы пришли к Семёну, принесли бумагу, которую он должен был подписать: отказ от сына. А Семён о новорожденном сыне и знать ничего не знал, и ведать не ведал, и бумагу не подписал, сказал, что в его роду от детей не отказываются.
Спустя неделю Семён забрал из роддома жену с ребенком, которого назвали в честь деда, отца Семёна, Виктором. А какое между ними объяснение произошло, я не знаю, и сколько правды сказала мужу Наталья, тоже не знаю.
Мальчик вырос, и не поведай мне Маша эту подозрительную по своей фантастичности историю, и не наблюдай я тайную прогулку в сумерках вчера, я бы ничего не заметила: младший сын походил на отца нисколько не меньше, чем двое старших, и между братьями, особенно между старшим и младшим наблюдалось большое сходство, только Димкиной лопоухости у Вити не было, и шевелюра на солнце отливала медью, да веснушки, щедро раскиданные по лицу были цвета охры, как это бывает у рыжих. Ну да у кого в роду не бывало рыжих?
13
Теперь у Натальи было четверо мужиков в семье.
Старший сын, Димка, тот самый маленький лопоухий первоклассник рос очень медленно, и остался небольшим мужчиной на всю жизнь. Он отслужил в армии, время его службы попало на затишье в стране, войны на тот момент не было, проскочил он в затишье между Афганистаном и Чечнёй, не то, что парнишка из квартиры над нами, но об этом чуть позже. Дмитрий обучился в армии мирной профессии повара, вернулся возмужавший,
