старшая уже вернулась из Египта, Света с родителями жила, и когда мать умерла, Таня одна осталась. Работала, каждый день ездила в Шереметьево, а замуж так и не вышла. А я после смерти Галины часто думала про Таню: одна осталась, может быть, кого-то ещё найдет. Но не случилось.
Таня хорошенькая, симпатичная женщина, только ростом невысокая, маленькая, вот её и не увидел никто, а те, кто увидел, не прижились. А следовало увидеть. Из хозяйственной Тани хорошая получилась бы жена и любящая мать.
Таня встречает меня с внуками в лифте, и пока мы поднимаемся, всё заговаривает с ними, любуется на них и шутит, подмигивая мне. Через несколько минут после того, как разойдемся по квартирам, слышу звонок в дверь – это Таня несет что-нибудь вкусненькое угостить деток. Так она называет моих довольно таки разбойных внуков-мальчишек и красивых, но вреднючих девчонок: детки. И несет, что у неё на текущий момент есть: шоколадку или сникерс, или яблочко.
А когда собака у нас жила, Таня ей косточки приносила, и я всё думала про себя, всё тянула грустную мысль: ей бы семью, чтобы было о ком заботиться. Но вот только за матерью и пришлось ей ухаживать, а больше не за кем, хотя племянников внучатых, Светиных детей, она нянчила, как ни встретишь её, она к сестре идет, племяннице помочь.
Сейчас на пенсии, крутится, сводит как-то концы с концами: столкнешься с ней у подъезда, всегда скажет, где и что ей удалось купить подешевле, чтобы и я не тратилась, сходила бы туда же и тоже сэкономила. Нарядная, аккуратная, платочек шёлковый на шею повязан, а экономить каждую копейку приходится.
Но я, как дети выросли, живу спустя рукава, не экономлю, устала я за сорок пять лет семейной жизни копейку считать: на еду нам с мужем хватает, а что ещё надо? Наряжаться уже не хочется.
18
Утром лестница была пустой, а вечером сторонятся меня, давая пройти три разномастные и разновозрастные женщины. Наташа и Томка сидят на корточках, пускают дым, как попало, а третья, её я не знаю и так и не успею узнать, стоит у окошка, дым аккуратно колечками пускает.
У Томки вдоль спины струится длинная темная коса, анахронизм по теперешним временам, а вот то, что она курит в свои пятнадцать лет, делает её ультрасовременной.
У Натальи лицо усталое, наверное, драила чужую квартиру всё утро, теперь она зарабатывает на жизнь уборкой квартир, работа тяжелая, зато не от звонка до звонка: помыл, и остальной день весь твой.
Седина в светлых волосах Наташи чуть пробивается, сразу не разглядишь, но видно, что Наталья уже на закате женской привлекательности, трижды бабушка, у Мишки второй сын родился, Тома в самом начале, только-только округлилась, а третья женщина в ярком алом халате, чуть выпячивая нижнюю губу пускающая дым в потолок, она в середине пути, в полном расцвете сил. Выражение лица у всех троих, несмотря на разницу в возрасте, совершенно одинаковое, отрешенно равнодушное,
