эмигрируя тогда из России, мы разлетелись в разные стороны?
… Во время прощального чаепития, вдруг, за окном, рухнула под корень старая береза.
Стояла тихая весенняя погода.
***
ВТОРОЕ, ИЛИ ТУРИНСКОЕ ПИСЬМО
Я в ночном ресторане,
где циничных, насмешливых глаз
Тысячекратный салют,
да посуды гортанные звуки.
Холодок по спине:
неужели со мною начнется сей Час?…
Помоги. Огради меня, Боже,
от зоо –
логической муки…
В алкогольном угаре на память зову
дом-музей христианской любви,
Треугольник лица, взор коричнево-серый,
Монотонный показ акварельных, бездарных рисунков,
темно-красное: «Спас на крови»…
Нательного крестика ржавая цепь –
как у всех староверов…
На крови не спасают. Ее привидению
лучше уйти,
Призываю Единого Бога дать язычнику
акры пустынь*.
Там песок, завывание ветра, сухая трава
шелестит.
Доброй смерти, безгрешные корни.
In the name of the Father**…и сына…
et Spiritus Santa… Аминь.
(Октябрь 1989, Турин)
––
* где нет ни времени, ни места для размышлений (автор)
**во имя Отца (англ.)
ПИСЬМО ИЗ ФЛОРЕНЦИИ
С тех пор как я помню себя,
Все лучшее было сегодня.
Разбудил воробьиной семьи разговор за окном.
Автомобили, скрипя, тормозили…
Откидной календарь подмигнул
исторически скромною датой…
Пришел очистительный, обворожительный снег.
Я побрел по нему тридцатилетним,
слегка сумасшедшим поэтом,
Бормоча все известные русские фразы:
«Достоевский… Раскольников… Пушкин…
Чехов… Цветаева… Зоя… Москва…»
Мое сердце бешено билось,
Дорогая, amore mia,
Я хотел тебя видеть рядом
… Я пишу из города Данте.
С тех пор как я помню себя,
Все лучшее было сегодня
(Ноябрь 1989, Флоренция)
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО ОТ ФРАНЧЕСКО
… Баланс… Невозможное, странное слово,
Ранним утром рисуя
голубую завесу железного неба,
Замечаешь на всем:
как веснушки, пустоты,
рваные дыры…
Монотонность их глазу болезненней
чем ослепленье.
Тебе
обитающей в каменном чреве
