знаешь, однажды я попала к красивому доктору. Он был не просто симпатичный, а по-настоящему красивый, как с обложки. Я как его увидела, даже забыла зачем пришла. На самом деле нет, не забыла, как такое забудешь. Я об этом вообще никому не рассказывала. Может, как-нибудь открою тебе свой секрет, если ты пообещаешь никому об этом не рассказывать.
В коридоре с треском открылась дверь.
– Я так больше не могу, не могу! – визгливый крик пронесся по всему коридору и впечатался в бетонные стены. Тяжелые шаги охранников, электрический треск, затем тишина. Чистая работа.
Джой на цыпочках подходит к двери и приоткрывает ее на пару сантиметров. Два охранника держат под руки соседа из квартиры напротив – иногда у него случаются припадки, и он выбегает в коридор, но охрана тут же заталкивает его дубинками обратно в квартиру. Сегодня же его лишили чувств и куда-то уводят. Толстый мужичок, похожий на пень и совершенно безобидный. Он никогда не вступал в конфликт с охраной, никогда не бросался на соседние двери, как это делала соседка из восемнадцатой квартиры. Джой хотелось утешить его и сказать, что все обязательно наладится, но стражи порядка всегда ее опережали.
Девушка тихо закрывает дверь и возвращается в безопасность и безмятежность своей квартиры. Даже если что-то доставляет небольшой дискомфорт, это не такая веская причина, чтобы отказаться вообще от всего имеющегося. Вот что могло довести этого мужичка до истерики? Отсутствие собеседника? Ни одно общение не стоит того, чтобы тебя толкали дубинкой под ребра. Джой покрепче прижимает к себе Полли и сворачивается клубочком на кровати. От покрывала слабо пахнет стиральным порошком, хорошим порошком. Таким, на какой у Джой не было денег во времена старого режима. Ее прежнее постельное белье пахло дешевой химией и пылью, и очень часто – сигаретами, когда ее соседка по комнате впадала в меланхолию и курила не выходя на улицу.
– Это горит мое сердце, Джой. Чувствуй, как горит мое сердце. – говорила она.
Джой несчетное количество раз слушала историю про ее разбитое сердце и каждый раз проникалась сочувствием, так что на фоне этой кровоточащей раны запах сигарет и правда казался таким незначительным, что о нем не стоило и упоминать.
Уже засыпая, Джой как наяву почувствовала призрачный запах своей старой комнаты, плач Ирэн и раздражающее мигание неоновой вывески за окном, которое пульсировало на закрытых веках. Она вздрогнула, как вздрагивают на границе бодрствования и сна, и, не особо противясь, скользнула в свой привычный кошмар, который раньше называла домом.
Сон всегда начинался с одного и того же места – Джой поднимается из метро после работы, низкие свинцовые тучи взяли город в стальные тиски, и в некоторых районах города уже накрапывает мелкий дождик. Джой застегивает тоненькое шерстяное пальто и торопится пересечь вокзальную площадь. Стук ее каблуков, кажется, привлекает внимание всех местных обитателей – они выползли из тьмы трущоб закрытой станции навстречу колючей воде.
– Эй, красавица, куда ты так спешишь?
Джой проходит мимо высокого парня с дредами и золотыми
