style="font-size:15px;"> У меня выступили слезы.
– Плакать совсем не обязательно, – бесстрастно произнес Науэль.
– Я беспокоюсь о тебе. Ты забрасываешь себя этими мерзкими таблетками.
– От них не возникает физической зависимости.
– Какая разница, когда ты просто повернут на них. Они уже убили многих.
– «Многих» – это сильное преувеличение. Если только тех, кто и так дышал на ладан. Твоя тревога за меня безосновательна. Я живучий, как сорняк. Проверено.
Одновременно с последним словом я всхлипнула.
– Я боюсь, что ты не сможешь их бросить.
– Я могу завязать в любой день.
– Ты всегда так говоришь. Но продолжаешь травиться. И не только таблетками. Неужели даже страх смерти не может остановить тебя? – горько осведомилась я.
– Страх смерти, – Науэль растянул эти слова, точно пробуя на вкус. – Что это? Я никогда его не чувствовал. Моя жизнь как перышко. Почти невесома. Даже слабый порыв ветра способен унести ее. Одна синяя таблетка весит больше. Страх смерти – это просто боязнь боли. Но меня и боль не слишком пугает.
– Удивительное безразличие. Неужели тебя действительно не волнует, что все может оборваться в любой день?
– Может, так было бы даже лучше.
– Почему – лучше?
Он не ответил.
– Почему – лучше? – настойчиво повторила я.
– Ну, может, бабочке лучше мгновенно сгореть на лампадном огне, чем медленно увядать с наступлением осени.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Он вздохнул, как будто объяснял что-то элементарное ребенку-тугодуму.
– Мне двадцать шесть. Не так плохо, но молодость иссякает. Через десять лет мне стукнет тридцать шесть. Не знаю, как буду ощущать себя, наблюдая свое старение. Еще через десять мне будет сорок шесть… и для меня это уже даже не финал. Это жизнь после смерти. Призрачное существование среди людей, для которых ты прозрачен и незаметен.
– Сорок шесть – далекий от старости возраст.
– В сорок шесть я буду никому не нужным, точно древний старик. Видишь ли, специфика моей деятельности предполагает, что я симпатичен и относительно молод.
– Мне будешь…
Он посмотрел на меня, слегка повернув голову – взгляд немного печальный, но больше насмешливый.
– Полагаю, я генетически не запрограммирован для столь длительных отношений. Так что, когда мне будет сорок шесть, ты будешь где-то очень далеко от меня, припоминая наши встречи разве что с чувством легкой гадливости. Как и все остальные, кого угораздило со мной связаться.
Эта фраза задела меня, но я не подала вида.
– Тебе только двадцать шесть. Еще не поздно все изменить. Ты умный. Справишься, если захочешь. Вместо того, чтобы спускать деньги на шмотье, ты мог бы откладывать их
