Всё восстановилось в некой связности, только на плечах не оказалось куртки, и вместе с ней пропал мобильный телефон – но это чепуха. Он продолжал переживать сладкие и подлые сцены в раю.
Крат по-новому увидел монумент Змея-Змеевика, на спиральной спине которого играют дети, – скрученную в три кольца трубу толщиной в бочонок.
Значит, не только Крату мерещилось такое, если Парк Химиков народ прозвал Садом Змея и нарисовал на трубе глаза.
Нетвёрдыми ногами он отшагал дорожку парка, боясь глядеть в кусты, ибо там нередко залегают передозные покойники. На другой стороне площади вспучился "Глобус", куполом похожий на обсерваторию.
Театральная площадь притаилась. Встревоженный взгляд Крата блуждал туда-сюда по мостовой, которая, казалось, гудела на какой-то нездешней частоте, звучала молчанием – быть может, так воспринималась вибрация времени. Крат догадался, что воображение Творца, помыслив предмет, тем самым рождает его – облекает веществом. Как мы помысливаем слово, так Бог помысливает тварь и вещь.
Сквозь тонкое место облачной пелены слегка проступили звёзды.
В переулке заорали коты, корябая голосами ночь. Только стёкла окон и латунные ручки входных дверей сохранили невозмутимость, их блеск не дрогнул. Вот оно – место казни.
Глава 11. Колоброды
Здание было построено со вкусом. Торжественный фасад обещал публике настоящее театральное искусство – и неизменно обманывал.
Афишу Крат знал уже наизусть. Она висела на стене возле входа, освещённого фонарём. Буквы играли в глазах и сами отпечатывались в уме:
Реалити-пьеса Дружба Насмерть
в исполнении психодраматического дуэта Крат-и-Дол
драматург: лауреат премии Национальная Трагедия
Эрик Свищ-Мутовин.
Премьера 19 мая.
Лишних билетов не будет!
Девятнадцатое как раз этой ночью наползло. Крат покрылся мурашками, пора готовиться к прыжку в пропасть, в пасть "Глобуса". Крату и Долу предстоит сыграть не только не отрепетированный, но даже не понятый спектарь! О, нищета! Только она заставляет человека пускаться в такие авантюры.
Крат услышал машину со стороны рабочего подъезда. Допустим, сейчас 3 часа ночи – кто бы мог приехать?
Возле служебной двери стоял медицинский фургон, два санитара вытаскивали больничную койку. "Поди, для кого-то из нас", – подумал Крат, приближаясь.
– Привет, Николаич, чего не спим? – он увидел театрального сторожа, прожигающего темноту сигаретой.
– Дупа велел принять койку на колёсиках и пять огнетушителей, – хрипло ответил Николаич.
– Ясно, – с тревогой произнёс Крат. – А почему на колёсиках?
– Говоришь, ясно, а самому не ясно. И мне тоже не ясно. Дак ты, что ли, с длинным приятелем выходишь на подмостки?
– Я.
