бы правильней, отнестись к этому безобразию легко, демократически. "Играйте, выродки!" – хрюкнул он, и женщины с двух сторон принялись гладить его по пиджаку, улыбаясь, как старое и молодое солнышки.
– Дайте ж, я скажу о моём товарище правду! – воскликнул Дол, глядя в зал с восторгом скандалиста-провокатора, уверенного в том, что публика его поддержит.
– Говори! Жги! – раздались пьяные голоса.
– Он… – Дол отодвинулся от Крата сайдстепом и тощей рукой указал на него, – он всем недоволен, и даже вами, почтенная публика. Он вас называет по-древнегречески "параситами".
– Ты в политику не лезь, ты по-русски говори, – бросили из зала.
– Хорошо, ладно. Он Ирку Брянчикову триппером заразил.
Крат онемел от негодования. Дол знал, что всё произошло как раз наоборот: это она его заразила, и сам же Дол костерил её всеми проклятиями. Ошарашенный вид Крата вызвал удовольствие в зале. Под аплодисменты Дол поклонился и прижал руки к сердцу. Умирающий от души смеялся, он булькал и кашлял. На сцену с отчаянной решимостью вышла женщина в платье горошком – Ирина Брянчикова. (Одноклассница, первая любовь Крата, они встретились через двадцать лет после школы и на час вновь полюбили друг друга, только Ира, сама того не ведая, несла в себе гнойный след какой-то предыдущей встречи.) Она пересекла сцену, издали протянув Долу благодарную руку.
– Спасибо тебе, рыцарь человечности и просто друг. Теперь я знаю, кто меня заразил. Он понесёт заслуженную кару.
– Это же было два года назад, – обмолвился Дол.
– Вот именно! – воскликнула она. – Он должен вернуть мне мужа, который по его вине заразился на своём законном ложе и бросил меня… да, в окно. А этот негодяй обязан восстановить мою семью! По крайней мере, выплатить мне за то время, что я жила без кормильца, – она стрельнула пламенным взором в Крата и потопала вниз, тряхнув кудлатой головой.
Все смеялись, улюлюкали, хлопали.
– Стержни, вы забыли наш уговор! – сладко простонал больной. – Пускай теперь короткий скажет про длинного.
– Мне нечего сказать, – сухо, без игры произнёс Крат.
Дупа страшно кашлянул в динамиках, Лидочка замахала руками.
– Он от армии закосил, вот что, – нехотя произнёс Крат.
Дол побелел.
– Я думал, ты скажешь что-нибудь безобидное, о пьянстве, например, – просипел он в ответ.
– После твоего публичного вранья, я заявляю, что ты врун и трус. И что ты закосил под шизика, а потом состряпал себе новые документы, – каменным голосом заявил Крат.
В середине зала поднялся пожилой кряжистый дядька с пыльной головой.
– Вот кого я пригрел в котельной: дезертиров и заразников! – произнёс больничный завхоз. – Я этих молодчиков на улицу выставлю, и помещение после них обработаю хлоркой! И шмотки выкину, и амбарный замок повешу, – он показал размер замка большими руками.
– Ну что, договорился,
